Восхитительная ведьма (СИ)

Еще одна странность заключалась в том, что любимый не знакомил Таню со своими родителями, хотя Таня почти сразу познакомила его со своей семьей. Костя никогда не приглашал ее в гости, и только потом сознался, что мать не любит посторонних дома. «Посторонних» — это слово оскорбило Таню, ведь она не считала себя чужой, по крайней мере, Костей, однако он тотчас извинился и добавил, взяв ее за руку: «У мамы все, кроме нас с отчимом и сестрой, чужие. У нее очень сложный неуживчивый характер». Тане несколько сложно было это понять, но она приняла это. Только спросила, когда он все-таки их познакомит. Костя ответил, что чуть позднее, не сейчас. «У матери сложности в бизнесе. Она ужасно злая — человек настроения. Не хочу, чтобы она тебе нагрубила, солнышко». И Таня послушно ждала. Это ведь не сложно — немного подождать.

Ничего не предвещало беды. Абсолютно.

В конце августа Костя сказал, что поедет в США с семьей. «Надолго?» — вздохнула Таня, услышав об этом. «На месяц, у нас там живут родственники, в разных штатах, мать хочет со всеми встретится», — ответил Костя. Провожать его Таня не поехала — из-за матери, к тому же она свято была уверена, что через месяц он вернется, и все будет по-прежнему. Таня ждала его, ужасно скучала и считала дни до встречи. Но за сутки до вылета Костя позвонил ей и чужим голосом сказал, что она не должна его ждать.

Глава 60

«Я не вернусь, солнышко, прости меня, пожалуйста». — В его спокойном тихом голосе не было паники или злости. Только печальная констатация факта.

«Как?.. В смысле не вернешься?» — спросила Таня, не понимая, что происходит.

«В прямом. Если честно, я… Я уехал на учебу», — чуть помедлив, ответил Костя.

«Что? И сколько ты собрался там учиться?» — похолодевшими губами спросила Таня. Ей показалось, что внутри образовалась пугающая пустота. Никаких звезд, только тьма — ледяная и бесконечная.

«Несколько лет, — признался Костя. — Это престижный университет, входит в лигу плюща, понимаешь?»

«Я не понимаю, почему ты сразу мне не сказал об этом. Или это глупый розыгрыш?» — с трудом вымолвила Таня, стоя у окна в своей комнате и невидяще разглядывая мутный лиловый закат — тот день был дождливым и ветреным.

«Я не мог. Не хотел делать тебе больно, солнышко мое, — прошептал Костя. — Знал, что ты меня не отпустишь. Если бы я сказал, ты бы плакала, просила меня остаться, и я… Я бы остался. А если бы я остался, мать убила бы меня. Все уже давно решено. Мать планировала отправить меня учиться сюда еще в прошлом году. Я не мог не поехать. Иначе она бы отказалась от меня. Оставила бы без всего. Она жесткий человек, понимаешь?

Он говорил, говорил, говорил и все время повторял «понимаешь?», как будто бы Таня действительно могла понять его.

«Значит, ты заранее знал, что не вернешься», — сказала она.

«Знал, — тяжело вздохнул он. — Прости. Я такой урод. Но я не мог сказать тебе об этом. Не хотел делать тебя несчастной. Я действительно очень тебя люблю, Таня. Ты же знаешь это».

«Ты любишь меня, но все равно бросил!»

«Я не бросал! Просто… Какое-то время меня не будет рядом. Но это не значит, что мы расстаемся».

«Ты даже не дал мне возможности попрощаться с тобой. Это нечестно», — прошептала Таня, чувствуя, как к горлу подступают слезы. Ей не верилось в происходящее.

«Прости. Знаю, я обидел тебя. Но я думал, так будет лучше.»

«Давно?» — перебила его Таня.

«Что?» — не понял он.

«Как давно ты знал, что уедешь учиться? Наверняка ты заранее сдавал экзамены. Костя, отвечай, не молчи! Не смей молчать!» — в отчаянии выкрикнула Таня.

Он ответил, но не сразу — словно не мог произнести ни слова.

«Давно. Мать давно это решила».

«Но ты все равно стал встречаться со мной»

«Потому что я полюбил тебя! — сдавленно ответил Костя. — Ты первая девушка, которую я полюбил. И ты это отлично знаешь. Если бы мог — не встречался. А я не мог. Думаешь, мне легко? Солнышко, ты не знаешь, чего мне стоило это решение. Серьезно, я едва с ума не сошел. Я не могу без тебя. Но я думаю о будущем. Не только о своем, о нашем. Мне нужны деньги, нужна самостоятельность — ради нас. Ты привыкла к хорошей жизни, а если у меня ничего не останется после разрыва отношений с матерью — что я буду делать? Таня, ты меня понимаешь? Таня?..»

«Пошел ты, трус», — сдавленно сказала она и бросила трубку.

Таня пыталась прийти в себя, но ее душили рыдания, а плакать при Косте она не собиралась. Она никогда не показывала ему своих слез — только улыбки.