Восхитительная

В назначенный час Дурбин объявил, что обед подан. Стюарт предложил руку вдовствующей герцогине, и они направились в столовую, которая уже наполнилась изумленными ахами и охами гостей.

У Стюарта имелось достаточно всяких ваз и канделябров, но сегодня их оставили в кладовой. Зато из центра обеденного стола поднимались две коринфские колонны, а между ними стояли копии классических скульптур. Там была Артемида-охотница, надменная и настороженная, в левой руке – рога молодого оленя, правая тянется к колчану со стрелами. Рядом красовалась Венера Милосская, чувственная и прекрасная. А ближе к почетным местам во главе стола возвышалась статуя крылатой богини победы – Ники Самофракийской, обезглавленной и безрукой, но все равно торжествующей.

Стюарту доводилось видеть немало богато украшенных столов, как правило, оставляющих ощущение безвкусицы и напыщенности, редко – отмеченных печатью артистической натуры. Но такого стола, просто-таки вызывающего, он не видел никогда. Конечно, ведь мадам Дюран – француженка, вот и'использовала копии всемирно известных скульптур, хранящихся в Лувре. Тем не менее украшенный ею стол многое рассказывал о самой Верити – свидетельствовал о ее репутации, чувственности и бесстрашии.

Джентльмены дожидались, пока дамы займут свои места. Дамы ждали вдовствующую герцогиню. А вдовствующая герцогиня неподвижно стояла, в немом изумлении рассматривая сахарные копии, идеально имитирующие мрамор.

Когда почетная гостья наконец заняла свое место по правую руку от Стюарта, он услышал, как герцогиня пробормотала себе под нос:

– Она ничуть не изменилась.

– Простите, мадам? – спросил Стюарт. Вдовствующая герцогиня покачала головой:

– Не обращайте внимания.

Обед начался с супов «императрис» и «фонтанж». Стюарту пришло в голову: надо было приписать в приглашениях что-нибудь вроде «остерегайтесь кушаний». Но кто бы стал его слушать? Единственное, что угрожало гостям, но их мнению, так это несварение и риск набрать лишний вес.

Монотонный гул голосов мгновенно стих, как только супы появились на столе и ничего не подозревающие гости отправили в рот первую ложку. Суп «императрис» представлял собой густой бульон, а суп «фонтанж», если кто не знает, приготовлялся из протертого горошка. Но изумленные лица гостей наводили на мысль, что им дали хлебнуть из Фонтана Вечной Юности.

Верити превзошла самое себя. Эти супы соблазняли и брали в плен. Как такое возможно? Стюарт не знал. Он лишился дара речи, почти обезумел. Единственное, что ему осталось, – это жестокое сожаление. Почему, ну почему ему приходится так быстро и безжалостно обрубать все, что их связывает?

Слава Богу, вокруг царило молчание. Вдовствующая герцогиня старалась есть беззвучно, на ее лице Стюарт видел смесь страдания и блаженства.

Разговоры мало-помалу возобновились. Никто не говорил о супах – слишком уж странным, из ряда вон, показался их вкус гостям в его столовой. Подумать только, обычный обед заставил их забыть обо всем на свете. Англичане могли бы счесть такое просто унизительным для своей серьезной натуры. Поэтому они пустились в рассеянную болтовню о погоде и движении транспорта на городских улицах – проехать с каждым днем становится труднее!

Пустой разговор внезапно смолкал каждый раз, когда на столе появлялось новое блюдо. Воцарялась тишина – изумления ли, благоговения? Явление паштета было встречено сдавленными всхлипами. Даже банальнейший лед, кусочком которого следовало заедать каждое, блюдо, чтобы смыть вкус предыдущего, был удостоен пристального и даже торжественного внимания.

Наконец мадам Дюран велела подавать холодный пудинг – «ледяную бомбу», многослойное сооружение, на сей раз, по случаю холодной погоды, состоящее не из мороженого разных сортов, а из ванильного заварного крема, каштанового крема и шоколадного мусса. К этому времени гости Стюарта окончательно забыли о приличиях. Их едва хватило на то, чтобы не наброситься на лакомство, нырнув в него лицом.

Сам Стюарт сумел сохранить хладнокровие лишь благодаря многолетней тренировке.

Когда десерт смели с тарелок, сидящая в дальнем конце стола Лиззи встала. Другие дамы одна за другой последовали ее примеру, двигаясь точно во сне. Последней поднялась вдовствующая герцогиня. Она долго оставалась на своем месте, уставясь неподвижным взглядом в пустую тарелку. Стюарта чуть не хватил удар, когда он увидел слезы в ее глазах.

Потом встала и она, царственная, прямая как палка, и вышла из-за стола.

В гостиной дамы дожидались, когда к ним присоединятся джентльмены. Лиззи пришлось занимать вдовствующую герцогиню.

Раньше Лиззи уже пыталась втереться в доверие к герцогине – еще в те времена, когда ее муж был жив. Сказать, что ее постигла неудача, – все равно что назвать Темзу «мутноватой». Ледяным тоном ее светлость прочла Лиззи наставление, величественно кивая в такт словам. Лиззи была унижена, разозлена, но тем не менее находилась под большим впечатлением.