Читаем Восхитительные женщины. Неподвластные времени полностью

Первые десять лет своей жизни Роза училась на дому, осваивая с помощью матери и старших братьев и сестер гимназические науки, да так успешно, что в 1880 году ее приняли во вторую варшавскую женскую гимназию – заведение весьма престижное, где обучались в основном дочери богатых русских и поляков. В гимназии Розалия проявила себя как весьма способная ученица: ее острый ум, упорство, большие способности, склонность к наукам и бойкое перо обещали ей прекрасное будущее – если бы она не была женщиной, ибо женщинам в Российской империи тех времен путь к наукам был практически закрыт.


Роза в возрасте 12 лет


Биограф Розы Люксембург Рольф Шнайдер писал: «Можно сказать, что судьба обездолила её трижды: как женщину в обществе, где главенствуют мужчины, как еврейку в антисемитском окружении и как калеку». Слишком рано осознав свою обделенность, Роза пошла по пути, на который вставали тогда многие молодые люди: она увлеклась политикой. Ее любимым поэтом был Адам Мицкевич, чьи патриотические произведения и история жизни оказали на нее огромное влияние. Еще учась в гимназии, Роза стала посещать политический кружок группы «Пролетариат», которой руководил Марцин Каспрчак, где изучала историю Польши, читала запрещенную литературу и дискутировала о способах освобождения родной страны от власти царской России. Когда Розалия в 1887 году окончила гимназию, родители наняли ей учителя фортепиано в надежде, что их одаренная и целеустремленная дочь найдет себя в музыке. Роза и правда тяготела к искусству: она великолепно знала русскую, польскую и немецкую литературу, классическую музыку и театр, – но политика была для нее гораздо привлекательнее. Ее товарищи по кружку видели в ней не калеку и не женщину, а равную среди равных, они ценили ее ум и знания вне зависимости от ее национальности и возраста. Здесь у нее была цель, ради которой не жалко было отдать жизнь, и достижение этой цели не зависело от красоты, здоровья или умения варить борщ. Впрочем, и в политике Розалия оставалась женщиной: в конце восьмидесятых годов, когда пышным цветов цвело террористическое движение, Роза была одной из тех, кто ратовал за мирную деятельность, без убийств и терактов: она верила, что высоких целей можно добиться убеждением, агитацией и пропагандой. К тому же она сама обладала незаурядным талантом журналиста и оратора, чем быстро завоевала себе популярность среди соратников.



В 1887 году «Пролетариат» был разгромлен: четверо вожаков были казнены, более двадцати человек получили различные сроки каторжных работ, две сотни были изгнаны. Розе поначалу удалось избежать судебного преследования, однако к концу 1888 года и ей стал угрожать арест. Товарищи по подполью решили, что товарищ Люксенбург будет гораздо полезнее, работая за границей, и организовали ее переезд в Швейцарию, в Цюрих, который был в то время одним из важнейших центров российской и польской эмиграции. В Цюрихе Розалия должна была поселиться в семье немецкого политэмигранта Карла Любека и его жены Олимпии.

Официально Роза Люксембург (именно так значилось отныне в ее документах) прибыла в Швейцарию ради продолжения образования: она поступила в Цюрихский университет на факультет естественных наук, а через два года перевелась на юридический. «Роза Люксембург, – писала одна из деятельниц Коминтерна Анжелика Балабанова, – принадлежала к тому поколению известных женщин, которым приходилось бороться с почти непреодолимыми препятствиями, чтобы добиться возможностей, которые мужчины того времени получали как нечто само собой разумеющееся. В то время, чтобы добиться интеллектуального признания, женщине требовались жажда знаний, много упорства и железная воля. Роза Люксембург обладала этими качествами в полной мере». Роза изучала политэкономию, юриспруденцию, философию и математику, а в свободное от лекций и библиотек время вела революционную пропаганду среди студентов и участвовала в работе кружка польских политэмигрантов – именно из этого кружка позже вырастет польское социал-демократическое движение.


Лео Йогихес


Перейти на страницу:

Все книги серии Виталий Вульф. Признания в любви

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное