Восхитительный наглец

— Ты знаешь, я не хочу работать в той отрасли, в которой люди выбирают разменной монетой жизни других людей. Я, наверное, брошу архитектору. Ты был прав, это не для женщин. Я не могу кидать людей, рушить жизни только лишь для того, чтобы заработать лишние деньги и удержать компанию в лидерах. Это не всем дано. Единицы способны быть бизнесменами. А я и архитектор некудышный. Ты сам говорил, — встав с кушетки, пошла в другую комнату.

Мне нужно одеться и ехать в аэропорт. Не могу быть с ним рядом. Не могу…

— Куда ты? — Никон остановил в проходе.

— Мне нужно домой.

— Ты же сказала, что доиграешь свою роль. Мы должны прилететь в Москву влюбленной парочкой.

Глядя в его глаза, совершенно не видела какого-то сожаления или понимания моей позиции. Ему плевать… Подумаешь, поиграл чувствами девушки. Разве это проблема?

А ведь я, дура, ему призналась! Сказала, что влюбилась. Почему не потерпела, почему не проверила его искренность?

— Да, ты прав. Я доиграю. Мы прилетим влюбленной парочкой… И ты выиграешь в этом пари.

— Нет, не выиграю.

— В смысле?

У меня затеплилась надежда, что он решил отменить пари и послать своего конкурента куда подальше. Взглянув в его глаза, которые за столь короткий период так мной полюбились, ждала… Ждала его слов.

— Он уже выполнил условия нашей сделки. Если я тоже выполню, будет ничья. Если не выполню, он выиграет и заберет контракт.

— Слушай, я не понимаю. Какой вообще смысл выполнять в данном случае условия, если ты его не уважаешь? Какой смысл?

— Это мое имя.

— Твое имя?

— Да, я дал слово, что участвую в пари. Значит, если разрываю сделку, то я пустослов.

— А… То есть если ты стажера, у которого нет ни денег, ни перспектив, кроме тех, что ты обещал, увольняешь и говоришь, что он ни на что не годится, то тогда ты свое доброе и честное имя сохраняешь. Так?

— Ты не поняла. Я про репутацию среди равных.

— Оооо… Среди равных. Все поняла. Для тебя твой Ковальчук более достойный человек, нарушить слово, данное ему, стыдно. А вот меня, человека без имени, можно спустить в унитаз. Хорошо. Я тебя поняла, — закивала.

В таком количестве дерьма меня никогда не пачкали. Он прямым текстом говорит, что тот мужик конечно козел, но слово, данное ему, закон. А ты так, девчонка для ёбли. Круто… Чё…

Выйдя из спальни, ненавидела… Нет, не его. Себя! Впервые познала мужчину и выбрала самого недостойного для этого. Что ж, говорят же, первый блин комом.

Я не буду зацикливаться, не буду рыдать. Успокоюсь и буду жить дальше. Он выбор свой сделал. Как свой сделала и я. Да, ошибочный, да, роковой. Но на ошибках учатся. Хуже будет, если я опять найду себе такого же красивого внешне, только гнилого внутри…

Сидя на кровати «своей» спальни, все же начала плакать. Деньги правят миром. Они управляют не только телом, но и душой. Человек ради лишних коврижек готов продать душу дьяволу.

Слезы жгли глаза, обжигая и кожу. Я пыталась его понять, но у меня не получалось. Быть может тому виной, что я не бизнесмен. И такое может понять лишь тот, у кого есть талант дилера. Предпринимательской жилкой обладает лишь каждый 20-ый. Я не бизнесмен и не смогу им стать.

Для меня дороже человеческие отношения.

Быть может все дело в том, что я решила, что он со мной искренен.

Я услышала шаги Никона и, подскочив с кровати, попыталась закрыть дверь. Его нога заблокировала мою попытку.

— Надя. Наденька, пусти, — его спокойный тон пугал.

— Зачем? — слезы быстро высохли.

Мне нельзя быть слабой. Я уже была ей и теперь поплатилась. А слабость я проявила своим признанием. Нужно было держать все в себе, не рассказывая о своих чувствах.

— Давай не будем пороть горячку. Я же тебе рассказал, что хочу, чтобы ты знала. А ведь мог просто сделать так, как того пожелал Ковальчук.

— Я не порю горячку.

— Ты же уже, наверное, нарисовала в своей красивой светлой головушке наше расставание.

— Мы не встречаемся, чтобы я рисовала в голове расставание.

— Только начали. Я не собираюсь рвать с тобой. Понимаешь?

— И как ты собираешься это делать, если ты должен меня прилюдно уволить. Или мы должны встречаться, скрывая отношения?

— Пока не знаю, как мы это реализуем. Но мы справимся. Я уверен!

Он зашел в спальню.

— У нас еще целый день в Гоа, давай не будем думать о делах. Давай отдыхать.

— Перед смертью не надышишься.

— Не драматизируй! — Никон захватил меня в объятия.

— Я не драматизирую. У меня вопрос… А когда ты меня будешь оповещать об увольнении, много будет свидетелей?

— Чем больше, тем лучше!

Я поежилась.

— Но финансовая компенсация все же будет? И ты мне обещал корпоративную квартиру.

Никон хихикнул и закивал.

— Тогда ладно. Но мне все равно не нравится это все! Моя репутация архитектора будет ниже плинтуса.

— А я так не считаю. Если ты откроешь свое дело, то сможешь всем доказать, что это не так.

— Ага! Кто мне контракты будет давать? Все же узнают, что гуру российской архитектуры не посчитал меня талантом. Если только бесплатно брать заказы.

— Ты права. Первое время придется брать бесплатные заказы.

— Это унизительно!

— Да? Знала бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы построить свой бизнес, — он усмехнулся.