Восход

Хусейн сражаться не хотел — это было не в его характере. Когда в семье начинались споры, он выходил из дома и снова шел на берег моря, хоть и провел там весь день.

Окунался, чтобы остудиться, а потом присоединялся к любой команде, где не хватало игрока. Много раз он играл в одной команде с Христосом Георгиу, а иногда они даже вместе возвращались домой.

Лето подходило к концу, и Хусейн обратил внимание, что Христоса почти не видно.

Пока молодой Ёзкан складывал шезлонги и мечтал о спортивных победах, тот нашел новое занятие, сильно отличающееся от увлечений его партнера по команде. Христос учился изготавливать бомбы в домашних условиях и постигал стратегию внезапного нападения.

Заговоры врагов Макариоса продолжались. Полицейский участок в Лимасоле был взорван, похитили министра юстиции. Гривас и его ЭОКА-Б набирали силу. Усилиями Христоса и его соратников взрывы все чаще сотрясали остров, но жизнь на курорте текла своим чередом.

Афродити посещала «Восход» несколько раз в неделю, чтобы уложить волосы. И каждый вечер она была в отеле во время коктейлей. Она видела Маркоса много раз, но избегала разговоров с ним. Саввас почти все время проводил на строительной площадке «Парадиз-бич» и появлялся только на коктейлях. На жизни главного отеля его отсутствие почти не сказывалось, но Афродити раздражало, что Маркос Георгиу воспринимался как человек, который решал все, хотя официальной должности у него не было. Формально все оставалось, как раньше.

В начале августа, когда температура зашкаливала за сорок градусов, был заложен камень в фундамент «Нового Парадиз-бич». Чтобы отметить это событие, был дан ужин. С тех пор Саввас пропадал на стройплощадке с рассвета до заката. Он приезжал в «Восход», чтобы выпить с гостями, едва успев стряхнуть строительную пыль и обсохнуть после душа.

Однажды после гала-ужина они с Афродити ехали домой. В салоне автомобиля царило непривычное молчание. Саввас, вопреки обыкновению, не отпускал замечаний насчет гостей и не жаловался, что нужно что-то починить или перекрасить. Войдя в квартиру, он сразу прошел в спальню и лег.

— Саввас, что-то случилось? — заволновалась Афродити. — Ты не собираешься раздеваться? Даже туфли не снимешь?

— Какой смысл? — пробормотал он. — Все равно вставать до рассвета.

Афродити не успела снять ожерелье и убрать его в ящик, как муж погасил свет на прикроватной тумбочке.

— Тебе что, и правда необходимо бывать на стройплощадке каждый день?

Он включил свет и сел:

— Естественно! Как можно задавать такой вопрос? — От усталости и выпитого бренди Папакоста был раздражен. — Я должен там быть, а вот встречаться со всеми этими людьми в «Восходе» каждый вечер… В этом вовсе нет необходимости.

— Что ты говоришь?! Это важно, Саввас. Намного важнее, чем что-либо другое!

— Для меня — нет, Афродити.

Саввасу процесс строительства был интереснее, чем конечный результат. Ему нравилось смотреть на цифры, показывающие, сколько денег заработано, чтобы оплатить каждую железную балку и оконное стекло, но будни отеля и встречи с постояльцами потеряли для него привлекательность.

— Так мне что, одной туда ходить?!

— Поговорим об этом завтра, Афродити. Я слишком устал, чтобы это обсуждать.

— Ну уж нет! — воскликнула она. — Поговорим сейчас. Всем нравится приходить на террасу на коктейли. А на всякой вечеринке должны быть хозяин и хозяйка. Так что ты предлагаешь?

— Маркос может меня заменить.

— Что?! Я не ослышалась? Маркос Георгиу?! — Афродити не скрывала своего ужаса. — Как он может тебя заменить?! Он простой бармен! Менеджер ночного клуба!

— Он не простой бармен, Афродити, и ты сама это отлично знаешь. Послушай, все это может подождать до утра. Я очень хочу спать.

Афродити обидело то, что муж игнорирует ее мнение. Ей, как и ему, был прекрасно известен источник финансирования. Поначалу она чувствовала себя равным партнером по бизнесу, но, как только Саввас начал перестраивать «Парадиз-бич», положение дел изменилось. Муж стал разговаривать с ней, как с ребенком.

Слова вырвались сами собой.

— Не забывай, откуда деньги взялись!

Повисла пауза. Афродити рада была бы вернуть сказанное, но слова вырвались, как птицы из клетки.

Саввас молча поднялся с кровати и вышел. Афродити слышала, как хлопнула дверь гостевой спальни.

Она долго лежала без сна, сердясь на себя за то, что потеряла контроль. Но еще больше ее злила выходка мужа. А настоящее бешенство в ней вызвало его предложение. Исполнять роль хозяйки рядом с Маркосом Георгиу? Никогда, ни за что на свете! Совершенно нелепая идея! Что бы ни утверждал муж, Маркос — просто служащий, который отвечает за запасы алкоголя, вытирает бокалы и нанимает убогих певичек.

Утром Саввас ушел, не разбудив жену. Когда она проснулась и вышла на кухню, нашла на столе записку.