Восход

— О-о, я придумал. — Выкрикнул я и ускорившись ударил в район груди лже Кресту пальцами ладони, вытянутыми в лодочку, пробил грудину, захватил сердце и вырвал его из груди. Тот посмотрел на своё сердце, ужаснулся, хотел крикнуть, но свалился мне под ноги. — А вот так пойдёт? — Спросил я Креста, протягивая сердце к его лицу. Тот, увидев это, проблевался.

Когда он закончил, я подошёл к нему поближе.

— Ну что Крест, как жить будем? — Очень серьёзным голосом спросил я.

— Что ты хочешь?

Выкинув чужое сердце на тело хозяина, я вытер руки об его одежду.

— То, что ты сейчас видишь вокруг, это только нежелание убивать. Ты можешь сделать так, что я захочу вывести всю вашу шушеру под корень, а тебя лично подвесить на собственных кишках, и оставить так умирать. Я могу это сделать в любое время, но у меня сейчас крайне мало времени, и мне совершенно не до вас. Но прямо завтра я могу приступить к вашей ликвидации. Мне хватит пару суток, что бы очистить всю Москву от швали. Ты веришь мне, Крест?

Он посмотрел мне в глаза, перевёл взгляд на своего мёртвого подельника, осмотрелся вокруг и сказал:

— Не знаю, как ты это делаешь, и знать не хочу. Я верю тебе. Что ты хочешь?

— Зарвалась ваша шайка лейка, Крест, зарвалась. Не трогали вас до поры до времени, другие интересные претенденты были. Да и вы в тот момент угомонились, да видно зря я подумал, что вы умней стали. Вы пошто кафе «Дустлик» обижаете? Пошто взвинтили дань в два раза? Совсем нюх потеряли? На что людям жить прикажешь? Не думал я, что ты такой не далёкий, Крест. Резать несушку, которая даёт тебе хоть и не золотые, но яйца, стабильно.

— Не давал я такого указания. — Зло сказал Крест и посмотрел очень кровожадно на моих провожатых. Двое, кстати, в себя ещё не пришли, третий лежал скрючившись и дышал через раз, а Саньки уже не было на месте. Молодец Санёк, свинтил. — Ну ссучары, порву. Я им вообще сказал, что бы они чуть меньше с них брали, хозяин этого кафе знакомец моего товарища.

— Ну, ваши разборки — это ваши дела, а что касается этого кафе, то теперь ты будешь охранять его от нападок кого угодно, это подразумевает под собой и госструктуры. Я понятно выразился? — Тот кивнул. — И совершенно бесплатно, заметь. — После этих слов, Крест насупился. — Номер своей мобилы дай. — Крест вытащил небольшую картонку со своим номером. Ух мы, даже визитку имеем. Совсем у Вора крышу сорвало, распоясались, бояться перестали. — Не вздумай сменить номер. Узнаю — что до тебя не дозвонились, я тебя найду, и разговаривать с тобой больше не буду. Выполню своё обещание. Мне это не трудно. По первому звонку отправляешь своих бойцов разбираться с наглецами, кто бы это не был. И ментам хватит там жрать бесплатно, совсем совесть потеряли, защитники от беспредела, беспредел творящие. Сам разберёшься. Учти, это моё кафе, и оно мне очень дорого, как память и люди в нём. Ты понял меня, Крест?

— Да понял, понял. — Недовольно проворчал он. — Что, мне теперь жить там что ли?

— Ну, там жить не надо, а вот рядом держать своих торпед можешь, парочку. Я даже могу обещать им разовое питание в обед каждый день, но только для двоих, естественно за счёт фирмы. С хозяином я перетру этот момент. А теперь насчёт обещаний. Я вон тому хорьку обещал вырвать язык, так что не обессудь. — Я подошёл к этому не воспитанному типу, привёл его в сознание, а когда он встал на ноги — ускорился, раздвинул ему челюсти и быстрым движением правой руки, вырвал ему язык, и похоже, что под корешок. Заорал тот не сразу, наверно ещё не понял, что произошло, ну а когда стал захлёбываться кровью, вот тут и сообразил, что боталова его лишили. Рёв стоял знатный, куда его писклявость только девалась. Он же от ужаса выбежал с ангара. А я, выбросив этот кусок мяса, вытер руки ещё об одного лежащего и не подающего признаков активности субъекта, привёл его в чувство и сказал уже Кресту:

— Этому Малышу я ничего не обещал лично, но пообещал себе, а это намного серьёзней. Поменьше грабли свои будет распускать. — И я, вытянув руку у пришедшего в себя Малыша и вставшего уже на ноги, резко, но не сильно ударил его по предплечью. Раздался противный хруст. Малыш только сказал «Ой», и застыл с глазами полными боли. Молодец, расклад оценил сразу, кричать и что-то требовать не стал. А как тут требовать, когда вокруг только лежачие и кряхтящие сотоварищи, и на ногах только Крест. Явно что-то пошло не так, а как именно всё произошло, он и не в курсах. Всё самое интересное пропустил в нирване.

— Ну, что, — спросил я его, — понял хоть за что перепало?

— За девчонку? — Сквозь боль пробубнил он.