Восход

— Ну, не то, что бы проблемы, но несколько моментов, не относящихся к самой операции — случилось. — И я честно поведал обо всех инцидентах до операции и после. Только не сказал, что успел впритык. Это уже непрофессионализмом попахивает, с самоуверенностью. Сам-то я уже выводы сделал на будущее, зачем же командира напрягать такими мелочами. Но я никак не ожидал, что мой рассказ вызовет такую бурю.

— Да как ты только посмел такое сделать, мальчишка? — Командир не на шутку разозлился. Честно говоря, таким я его ещё не видел. И это мне очень не понравилось. Меня так даже отец не отчитывал. — Ты хоть понимаешь, что ты поставил на карту страну в этот момент? От тебя и только от тебя зависел успех всей операции, а ты как какое-то неразумное дитя, кинулся наводить порядок в песочнице. Да позвонил бы мне, и мы бы решили этот вопрос в пять минут. А если бы тебя убили? Ты представляешь, что бы было сейчас? Машина была уже запущена, и остановить её было не возможно. Да нас бы сам Путилин раскатал по брёвнышку, за то, что не выполнили свои обещания. В этот момент, ты поставил на карту не только вероятное изменение истории России в лучшую сторону, но и судьбу наших ребят. Прав я был, когда не хотел отпускать тебя одного, ох прав. Доверился твоему профессионализму, а у тебя его по сути-то и нет, одни способности и самоуверенность.

Когда он немного утих и остановился, я встал, и, приглушая свою ярость, которая бушевала во мне в этот момент, спокойно сказал:

— Извините, товарищ майор, но если бы такое случилось ещё раз, я бы поступил так же. Вот вы говорите «песочница», а эта песочница — часть моей жизни. И операцию я не ставил под угрозу срыва, я всё контролировал, и тот результат — который удалось достигнуть, оказался лучшим выходом на данный момент. Попроси я вас разобраться с этим случаем, в лучшем случае, сейчас бы эту точку контролировал кто-то другой. В худшем… И говорить не хочется. И не факт, что эта «песочница» сейчас бы работала. Да и не в ней дело, по большому счёту, дело во мне. Я такой — какой есть, и я не могу пройти мимо такой несправедливости. Да, конечно, ставить на одну чашу весов какое-то кафе и операцию по смене власти глупо, но я и не ставил их на одну чашу. Я выполнял свою работу, и ещё раз хочу подчеркнуть, я ничем не рисковал. Если вас, товарищ майор, не устраивают мои принципы, то я готов написать рапорт на увольнение. Буду работать один, вот только отчитываться больше я ни перед кем не буду.

Я развернулся, и собирался уже выйти, что бы забрать свои вещи с комнаты и попрощаться с ребятами, но в спину я услышал окрик Георгича:

— Стой лейтенант, тебя ещё никто не отпускал. Да сядь ты, наконец, — уже более миролюбиво попросил он, — извини, вспылил я, нервы ни к чёрту. Сам должен понимать, я здесь как на иголках сидел, не спал даже вообще.

Я повернулся и посмотрел на него, выглядел он действительно не свежим образом. Филин сидел, нахмурившись и опустив голову. Такого разноса он видимо тоже не припомнит на своей памяти. Я к тому моменту уже боле менее пришёл в себя, злость схлынула, осталась только какая-то опустошённость.

— Ты тоже меня извини, командир, вспылил. — Я снова присел за стол, и обстановка разрядилась. Командир улыбнулся и сел, Филин тоже повеселел. Что ж, приступим к разбору полётов, но уже более спокойно.

— Было хоть из-за чего вписываться? — Заинтересованно спросил он.

— Было, командир. Вон, Филин знает. — Тот непонимающе посмотрел на меня. — Ты же помнишь плов в Волгограде? — Спросил я его.

— О-о, да, — улыбнулся он, — это было божественно.

— Ну вот, а они его делают лучше, чем я. И не только плов. Там весь список восточной кухни. Ну не мог я, командир, оставить их в беде, не мог. Не вмешайся я тогда, их бы просто прибили, а девчонку утащили бы к себе, и о ней можно было бы забыть.

— Ладно, ладно, — пробурчал Георгич, — понял я. Хм, теперь, значит, они будут охранять их за еду?

— Ну, как-то так. — Ухмыльнулся я, сам только что, осознав, чего я там намутил. Это же позор для них, но они пошли на это, стало быть, уважают. — Командир, а они реально нас уважают.

— Ха-ха, ха-ха-ха… — Не выдержал Георгич, Филин тоже подхватил эстафету. — Ну, уморил, — вытирая слёзы с глаз, просипел командир, — заставить работать на себя организованную преступность, и кого!!!

— И за что-о!!! — Поддержал его Филин.

Отсмеявшись, они, наконец, приступили к дальнейшим разбирательствам.