«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи

Ему хотелось больше узнать о белой как мрамор девушке, которую крестоносцы называли Пифией, – кто она, почему Танкред обращается к ней столь мягко и почему при упоминании ее имени его голос сделался таким грустным.

Но время для таких вопросов было неподходящее.

Глава 6. Сонное заклятие

В замке Керак время не двигалось с места. Но зато вокруг медленно проплывало пространство. Бойсу казалось, будто он видит это слабейшее движение за окном. Сам Город, по словам Танкреда, появился в долине, выплыв откуда-то из тумана. С течением времени – вернее, с течением пространства – он должен был уплыть вдаль, и обе крепости навсегда забыли бы друг о друге.

Но сейчас, словно враждебные корабли, сошедшиеся в нейтральных водах, они вели непримиримую войну, и лишь уничтожение одной из них или обеих или увеличение пространства между ними могло положить конец конфликту.

Гийом ушел. Бойс понял это лишь потому, что на прогулках по замку ему недоставало надменного басовитого голоса. Никто не отвечал на расспросы Бойса о его тезке. Годфри тоже исчез. Даже Танкред удалился от всех; он почти не покидал своей башни, занимаясь там какими-то делами. Никто в Кераке, кроме самого Танкреда, не знал толком, что находится за дверью этой башни.

– Там бассейн с водой, – прошептала Бойсу одна женщина, когда он как бы невзначай задал вопрос о таинственной башне. – Никто не знает, как Танкред пользуется этим для своей волшбы. А еще говорят, там есть зеркала, которые показывают человеку его собственные мысли. Иногда из башни доносятся голоса, хотя мы знаем, что никого, кроме Танкреда, там нет, а иногда слышится прекрасное пение, подобное ангельскому. Однажды оттуда сбежал диковинный зверек с ярко-золотистой шерстью, окруженный голубым ореолом. Мальчик, который попытался его поймать, обжег руки.

Казалось странным, что в этом сером мире нельзя измерить время. Можно было отсчитывать часы, и вместе с тем никак не получалось зафиксировать период длиннее недели. Время было чересчур скользким, чтобы его мог осознать разум.

Но однажды утром – хотя в Кераке не было ни дня, ни ночи – Бойс проснулся от глубокой тишины. Сев на кровати, он прислушался, пребывая в странной уверенности, что его разбудило именно безмолвие. Безмолвие и странная напряженность в воздухе.

Быстро одевшись, он сбежал по винтовой лестнице в большой зал, где в это время должны были стоять накрытые столы, а обитатели замка – шумно собираться к завтраку.

Зал действительно был полон мужчин и женщин, но все они молчали, застыв в позах марионеток, брошенных посреди сцены. Некоторые лежали на вязанках дров, принесенных для большого камина, который должен был ярко пылать, а не едва тлеть.

Рядом с другими валялись разбитые тарелки и рассыпавшаяся еда. Собаки неподвижно растянулись на устланном тростником полу. Соколы в шапочках из перьев окаменели на насестах вдоль стены.

Бойс ошеломленно обвел взглядом зал. Никто не шевелился, и тем не менее он почувствовал, что движется сам воздух. Словно мимо прошел кто-то невидимый и невесомый, коснувшись плечом. И еще Бойс уловил сладковатый запах – очень слабый, не похожий ни на что знакомое.

– Магия, – прошептал он. – Запах магии!

Мысль возникла сама по себе, без какой-либо причины – и он знал, что не ошибся.

Эти люди не были мертвы. Бойс осторожно обошел их, встряхивая за плечо, зовя по имени. Никто не шелохнулся. Он плеснул холодной водой в лицо служанке, уснувшей рядом с кувшином; та даже не вздохнула. Это был колдовской сон, и Бойс наконец понял, что никто, кроме наложившего чары, не в силах пробудить этих людей.

Охваченный растущей тревогой, он шел по молчаливому замку и не находил по пути ни одного бодрствующего мужчины, женщины или животного. Бодрствовал и двигался лишь сам Бойс. И это пугало. Во всем, что с ним происходило, чувствовалась некая зловещая цель – с тех пор, как он разбил хрустальное окно и услышал смех Охотника. Нет, еще раньше – с первого дня того года, который он потерял.

Он понял, что все это время неуклонно двигался по маршруту, начертанному невидимой рукой. С ним не происходило ничего такого, что не приближало бы его к некой таинственной цели.

И сегодня Бойс достиг очередной вехи на своем пути. Конечно же, неспроста он единственный бодрствующий во всем замке. Поднимаясь с этажа на этаж, осматривая безмолвное молчащее здание, он ощущал в воздухе движение невидимых сущностей.

Посещение Танкреда, находившегося в самой высокой башне, Бойс откладывал до последнего. В магической комнате, полагал он, наверняка должен быть какой-нибудь экран, способный защитить самого мудрого человека в замке от нападения из Города.

Бойс поднимался все выше по этажам.

«Спящая красавица, – размышлял он. – Спящая красавица в заколдованном замке. Может, там было то же, что и здесь? Разве не могло быть и других случаев, кроме тех, что известны нам по старым сказкам?»