Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

– Сюда идет человек, – говорила Пифия. – А перед ним движется магия. Этот человек должен умереть – или умрет Керак. – Она помолчала, затем все так же бесстрастно продолжила: – Имя этого человека – Гийом дю Буа.

К двери Танкреда были прибиты железные звезды. Бойс остановился перед ней, намереваясь постучать, и прислушался к грохоту сапог человека, который собирался уничтожить Керак. Бойс все еще не мог поверить в то, что сказала ему Пифия.

Внезапно возникшая ненависть к Гийому заставила его усомниться в самом себе. Мысль о том, чтобы убить Гийома – если такое возможно, – опасно воодушевляла. Но ведь Гийом отправился в Город, рискуя жизнью ради Керака. К тому же Гийом – хозяин Керака.

Бойс откинул щеколду и осторожно толкнул дверь.

Изнутри потянуло теплым, пахнущим цветами дымком. Отогнав его от лица, Бойс заглянул в комнату, которую не видел никто, кроме Танкреда, с тех пор как был построен замок – то есть за шесть веков? Час, день, столетие – время в Кераке не имеет никакого смысла.

Это была магическая лаборатория, но магия не помогла человеку, который навалился грудью на низкий стол, уронив голову на руки. Белая борода свисала почти до пола. Как и все в Кераке, Танкред спал. Перед ним на раскрашенной столешнице в черном блюдце тлела горка серебристого пепла, испуская цветочный запах. Блюдце подрагивало в одном ритме с тяжелыми шагами того, кто шел по Кераку.

– Танкред! – без всякой надежды позвал Бойс. – Танкред!

К его удивлению, голова мага слегка пошевелилась. Очень медленно, с невероятным усилием широкие плечи приподнялись, и маг глухо застонал.

Бойс упал на колени рядом, затряс Танкреда за плечо.

– Ты меня слышишь? – спросил он. – Танкред, ты не спишь?

Танкред и спал и не спал. Каким-то образом за несколько мгновений между приходом магии и погружением Керака в сон ему удалось проделать отвлекающее заклинание и ослабить усыпляющий эффект. Вероятно, подумал Бойс, ему помогло средство, испускающее при горении аромат цветов.

– Танкред! – повторил он. – Ты меня слышишь?

На этот раз веки Танкреда приоткрылись, и черные зрачки посмотрели сквозь сонную поволоку в лицо Бойсу. Казалось, маг взирает сквозь некую завесу, за которой он свеж и бодр, но которую не в силах приподнять.

– Должен ли я верить Пифии, Танкред? – спросил Бойс, настойчиво тряся облаченного в черную мантию. – Ты знаешь, что Керак зачарован? Пифия говорит, что я должен убить Гийома. Танкред, это действительно так?

Полуприкрытые глаза блеснули, в бороде шевельнулись губы. Танкред отчаянно пытался разорвать путы чужой волшбы. Бойс видел, как проступают вены на могучей шее, как багровеет от напряжения лицо, навечно сохранившее загар Святой земли.

Но говорить Танкред не мог. Оковы сна были слишком тяжелы. Последним усилием он приподнял голову и кивнул – раз, другой. Этого было достаточно, Бойс получил ответ на свой вопрос.

Потом маг тяжко вздохнул и снова обмяк на столе, с которого поднимался едва заметный пахучий дымок.

– Убить Гийома, – услышал Бойс в тишине комнаты собственный голос.

Воздух вокруг него вздрогнул. Нет, на этот раз не только воздух, но и пол под ногами. Послышался топот тяжелых сапог по каменным плитам, и от каждого шага весь заколдованный замок содрогался до самого основания.

Бойс вдруг почувствовал, как сильнее забилось сердце в ритме приближающихся шагов, как перехватило дыхание от почти осязаемой ненависти к Гийому. Теперь он понял, что прожил неведомый срок в Кераке ради этого единственного мгновения – мгновения, когда будет убит Гийом. Казалось, именно ради этой цели он появился на свет и прожил свою жизнь, ради единственной минуты торжества.

Для подобных мыслей не было никаких причин. Бойс смутно подозревал, что такой исход предрешен, – иначе почему он один бодрствует в Кераке, когда явился враг? Но думать об этом сейчас не следовало. Ни к чему гадать, почему хозяин Керака вернулся в Керак, чтобы его уничтожить. Сейчас не до рассуждений. Бойса переполняют ненависть и боевой дух.

Шаги, напоминавшие поступь великана, сотрясали лестницу уже совсем рядом. По замку раскатывалось эхо этих чудовищных шагов. Бойс смутно вспомнил, как движущиеся тени касались его одежды, но на размышления времени не оставалось.

Поперек стола рядом с вытянутой рукой Танкреда лежал меч. Бойс схватил его, выдернул из ножен, прикинул вес. В то же мгновение по его руке словно пробежал электрический разряд, и лежавший грудью на столе Танкред пошевелился и вздохнул. Меч сам описал дугу в пахнущем цветами воздухе и занял нужное положение в руке Бойса.

И тот понял, что это магическое оружие.

За дверью раздался смех – дикий и басовитый, не вполне похожий на смех Гийома, полный коварства и злобы. И впервые с тех пор, как на замок опустились чары, Бойс вспомнил о Хью де Мандуа и о том, как чудовищно он изменился по возвращении к крестоносцам.

Глава 7. Фальшивый крестоносец