Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Мысль о кристаллах, которые могут формировать себя самостоятельно, создавая причудливые конфигурации, наполняла Фергюсона благоговейным страхом.

Надвигалась ночь. По счастью, светила полная луна. В этом лесу, где деревья истекали жгучим соком, набрать дров для костра оказалось делом трудным и к тому же опасным. Ничего, есть фонарики на батарейках. С едой тоже проблем не будет, и фляги почти полны. Ведь кто знает, что за ручьи текут в этой запретной долине?

Так, по-прежнему в тягостном молчании, люди подошли к каменному дому и устало остановились на пороге. Глядя во тьму, Фергюсон положил руку на пистолет.

– Кейнс… то есть Джеклин?

Ученый словно проснулся:

– Что, Фергюсон?

– Внутри может быть какая-то опасность?

– Не знаю. Тут все опасно.

Джеклин перешагнул через порог, Фергюсон пошел за ним, вглядываясь во тьму прищуренными глазами.

– Вроде здесь все так, как я оставил много лет назад, – сказал Джеклин.

Тихо, спокойно; вокруг знакомые вещи; как будто яростная кутерьма взбесившейся жизни из долины не осмелилась проникнуть в каменный дом. Грубо оструганный стол, полотняные кресла; повсюду валяются книги и посуда. В другой комнате видна постель, на ней скомканные одеяла. Но что-то с ними не так…

У Фергюсона перехватило дыхание, когда он вошел в комнату и осторожно прикоснулся к одеялам.

Они были каменными.

За спиной Фергюсона взад-вперед расхаживал Джеклин, тяжело топал Сэмпсон. Фергюсон вернулся в первую комнату. Парри все еще стоял на пороге, его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне лунного света.

– Ничего не изменилось, если не считать того, что все окаменело, – сказал Джеклин. – В точности так, как я оставил. Посмотрите сюда. – Он показал на лежащую на столе открытую Библию. – Моя жена часто читала ее. – Он попытался перевернуть страницу, но книга тоже превратилась в камень.

Однако шрифт остался различим. Фергюсон негромко прочел:

– «Небо откроет беззаконие его, и земля восстанет против него»[5].

– Земля восстанет! – прошептал Джеклин и рухнул в кресло, когда-то полотняное, а теперь каменное. – Так и произошло, Фергюсон. Да, я помню. – Его голос зазвучал сильнее. – Даже Адам не видел того, что видел я. Ведь Бог создал Адама на шестой день, после земли, и небесного свода, и подземных вод… Но я… я видел, как происходило творение!

Глава 6. Мраморный человек

Каменные узоры и барельефы в виде лиан и цветов вились по стенам. Фергюсон подумал, что цветы и здесь наблюдают за людьми. И что-то – может быть, сами стены – вслушивается в каждое слово. Он сел в кресло, а Сэмпсон и Парри остались на ногах, глядя в осунувшееся лицо Джеклина.

– Не знаю как, но этот… триумвират… вернул мне память. Он… они обладают необыкновенной силой.

– Значит, правда, что вы создали эту штуку? – дрожащим голосом спросил Парри.

– Самого триумвирата я никогда прежде не видел. И все же именно я несу ответственность за его возникновение. Я освободил силы, которые его породили. Здесь, в этой долине, много лет назад… – Усталый голос Джеклина наполнился силой. – Когда мы с Моной впервые пришли сюда, это было прекрасное место. Индейцы заботились о нас, я занимался экспериментами, и никакие темные силы не портили общей картины. Я нашел ключ к тому, что человечество искало веками, – к управляемому расщеплению атома. Здесь есть элемент, которого, возможно, нет больше нигде на Земле, – элемент, имеющий достаточно большую и в то же время достаточно простую структуру, чтобы можно было изучать его в управляемых условиях. Я искал универсальное средство, а нашел новый вид энергии. Ее мощи хватило, чтобы пропитать всю материю и стимулировать рост энтропии.

– Ничего не понимаю, – сказал Сэмпсон.

Но Джеклин продолжал, не обращая на него внимания:

– Мона ждала ребенка. Я хотел отправить ее вниз по реке в Манаос, но она отказывалась. Я настаивал и был уже готов, если потребуется, применить силу, но начались преждевременные роды. Пришлось импровизировать. Ну, у меня все-таки медицинская степень… И ребенок родился, и Мона осталась жива, но… прожила недолго.

Я восстановил в памяти основной принцип, хотя тут мои воспоминания путаются. Возможно, это они… это триумвират не желает, чтобы я вспоминал. Наверно, я никогда не смогу повторить эксперимент, даже если бы захотел. Но я и не хочу. Хватит того, что я один раз открыл дверь Творению.

У Джеклина отлила кровь от лица.

– Словно огненный вихрь пронесся по долине. Невидимый вихрь. Я был на охоте, когда это произошло. Воздух дрожал, земля ходила ходуном. Я… чувствовал, как первобытная всепожирающая энергия хлынула наружу из своей фокусной точки, словно Бог наклонился и дотронулся пальцем до этой проклятой долины.

Это и было Творение.

Сначала был хаос. И лес, и земля, и само небо – все дрожало. Я видел… Нет, это невозможно описать! – Содрогаясь, Джеклин прижал ладони к глазам. – Как сейчас вижу: Мона бежит ко мне, и тут земля разверзается, точно пасть, и… поглощает ее.