Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Скорчившийся позади робота Миллер почувствовал, как сжались на его руке пальцы Ореллы. Пока робот стоял неподвижно, людей полностью скрывал его туманный силуэт. Но если он сдвинется с места…

– Она имеет в виду нас, – прошептала Орелла. – Я знаю Ци. Что будем делать?

– Ждать, – сказал Льези. – И слушать.

В большом зале перед ними, где на подушках, сделанных как будто из уже знакомого тумана, сидели придворные, мужчины и женщины в сверкающих одеждах, возник ропот. Множество мысленных голосов слилось в недовольный гам.

– Бранн! Позови его, Ци, позови скорей! Скажи ему, что робот уже здесь. Мы хотим видеть Бранна!

Под прикосновением Ци мелодично зазвенели струны.

– Он еще спит внизу, – сказала она. – Не уверена, что стоит его сейчас будить. Мне попробовать?

– Спустись и позови его, – раздраженно потребовал кто-то. – Мы и так уже слишком долго ждем. Позови его, Ци!

– Его гости, должно быть, уже здесь, – зловеще улыбнулась она. – Хорошо, я спущусь и разбужу Бранна.

Она положила арфу на ступени и встала.

В тот же миг Миллер ощутил, как в самой середине его мозга что-то взорвалось. На мгновение его оглушил поток силы, изливавшейся из черепа…

Робот, заслонявший пришельцев от чужих взглядов, оторвался от пола, легким облаком проплыл над головами придворных и загорелся прямо над ступенями, где стояла Ци.

Миллер понял, что это проделал Льези, еще до того, как тихий голос в его мозгу произнес:

– Так лучше всего – атаковать. Ты прав, Миллер. Теперь смотри.

Облако было уже полностью охвачено ярким огнем. У Миллера возникла догадка: после того как миссия робота завершилась, он был отключен, и теперь любой разум может делать с ним все, что угодно. Льези решил уничтожить его самым зрелищным способом из всех, какие только мог придумать.

Из ослепительного облака выпал куб Силы, внутри которого медленно вращался поющий ореол. Прозрачный куб ударился о лестницу в ярде от того места, где стояла Ци. Ударился – и расколол белый мрамор сверху донизу. Ци едва удержалась на ногах.

Грохот отразился от высокого свода; эхо еще долго слышалось после того, как перестал вибрировать помост.

Ци восстановила равновесие и, повернувшись на разбитой ступени, устремила взгляд в нишу, где прятались Миллер и Орелла.

Несмотря на пережитое потрясение, самообладания она не потеряла.

– Сестра! – воскликнула Ци. – Добро пожаловать в замок Бранна. Мне позвать его, чтобы он приветствовал тебя?

Орелла послала в ответ спокойную, уверенную мысль:

– Ци, сестра моя, поступай, как считаешь нужным. Для нас будет лучше всего, если ты позовешь Бранна.

Женщина на возвышении колебалась. Миллер видел, что твердость мысленного голоса Ореллы сбила ее с толку. Теперь он понимал, что имела в виду Орелла, когда говорила, что способна управлять сестрой.

Все просто: она обращалась к Ци с высоты своего авторитета, взывая к ее совести и полученному в детстве воспитанию. Ци, подумал он, вовсе не является таким же злом, как Бранн. Она, безусловно, слабее сестры, и, возможно, эта слабость теперь сыграет свою роль.

– Орелла, – неуверенно сказала Ци, – мне кажется, что…

Но то, что она хотела сказать, потонуло в шуме, который вдруг подняли придворные. Миллеру вспомнились римские зрители, нетерпеливо дожидавшиеся, когда на арене прольется кровь.

– Бранн, Бранн! – выли голоса. – Разбуди Бранна! Позови его, чтобы он принял гостей! Бранн, проснись! Бранн, Бранн, ты нас слышишь?!

Ци медлила. Миллер ощущал поток отчаянных мыслей стоявшей рядом Ореллы, но шум в зале был чересчур сильным, и она не могла пробиться к своей сестре. Вдруг Ци повернулась, закрыла лицо руками и, спотыкаясь, поднялась по разбитым ступеням на помост.

Она раздвинула портьеры, свисавшие с высоты в добрую сотню футов, и скрылась за ними.

Тотчас наступила мертвая тишина.

– Пойдем, – тихо сказал Миллер и, взяв Ореллу за руку, двинулся вперед.

Он понятия не имел, что теперь делать. Но если решено атаковать, то он будет атаковать, а не ждать, когда Бранн взойдет на свой трон.

Все головы повернулись к двум незнакомцам; все взоры следили за тем, как они пересекают зал. Никто не пытался им помешать, однако каждый настороженно изучал выражение их лиц. Эти самые люди, мрачно подумал Миллер, наблюдали бы за жуткими «экспериментами» Бранна над ним самим, если бы он не сбежал из замка – с помощью Ци.

Льези в его мозгу молча ждал.

Они были уже почти у ступеней, когда портьера шевельнулась, словно по залу пронесся ветерок. Услышав уже знакомый мысленный голос – слащавый, насмешливый, – Миллер ощутил пробежавший по спине холодок, и все его мышцы невольно напряглись. Омерзительный, жуткий голос вызывал в мыслях образ столь же омерзительного и жуткого человека.

– Выходи, Бранн! – смело сказал Миллер. – Если ты нас не боишься, выходи!

В зале за его спиной, словно эхо, заговорили два или три смельчака:

– Выходи, Бранн! Дай себя увидеть. Если не боишься, Бранн, выходи!

Вот, значит, сколь далеко может зайти любопытство даже в цитадели Бранна! И даже здесь Бранн никому не показывал своего лица.