Восход Черного Солнца (СИ)

Ладно, это глупый спор. Будем считать, что у нас один – один по гадостям в адрес друг друга. Но теперь, когда все всё поняли, нам действительно больше делить нечего. Если для этого нужно по-дружески выплатить им еще немного компенсации цветом, то почему бы и нет. Единственное, чего мне действительно жалко – это времени. Сайрис вряд ли уйдет без меня от безопасного маяка. Но если я слишком задержусь, он может решить, что я просто мертв.

Еще раз взвесив все за и против, я подал знак согласия. Оставался риск, что выполнив свое обещание, я тем самым подставлюсь. Но с другой стороны перевес и так на стороне кристаллидов. Что мне от.. сколько там мне нужно обратить в свой цвет?

Я поднял правую руку и показал один, два, три и наконец все пять пальцев, затем указал в сторону остальных живых камней. Поймут ли?

Поняли. Малиновая поняла, протянув две руки с пятью пальцами на каждой, как и у сиин или людей. А следом обе руки подняла и Опал. Это считать за двадцать?

Послышался скрип каменных плит. Кристаллиды не открывали ртов для того, чтобы издавать звуки. И следом за этим к нашей троице поближе подошла, и каменная дева с лазурным свечением, растопыривая пальцы. Ясно, тридцать… Надеюсь, больше мне никто не спешит что-нибудь демонстрировать? Предчувствие не обмануло. Подошла и четвертая статуя, с солнечным взглядом. Но на сей раз она держала только четыре пальца.

Итого, тридцать четыре. Ровно столько бесформенных и бесцветных кристаллических монстров высокого уровня осталось в живых после налета пустотников.

20. Маяк.

Незуми племени Черного Солнца много говорили о конце света, но никогда не верили в то, что он настанет. Конечно, едва ли взбесившийся монстр действительно способен пожрать целый мир. Мы сами всего лишь маленькие огоньки жизни во чреве великого отца Мельхиора.

Когда-то давно нам с другом повстречался инфернальный скелет. Тогда для меня его уровень еще был скрыт, а сейчас я бы ему дал около трех сотен, не больше. Примерно, как сильнейшая из кристаллических дев. Уверен, десятка два таких ребят собравшись вместе с единой целью смогли бы навсегда изгнать из мира живых это чудовище. Ну хорошо, тридцать или сорок с учетом силы проклятой магии. Много, но это говорит о том, что существо вполне убиваемо.

Но для Изломанных Земель все слова крысиных шаманов племени были верны. Едва ли даже объединив усилия всех разумных мы смогли бы сильно навредить Сфере.

Пара крыс, что притворились мертвыми, надеясь сохранить свои жизни еще на несколько часов и встретить чудовище лично, тихо сопели под грудой тел товарищей. Слух сиин легко их нашел, но его обладатель ничего не станет по этому поводу делать.

Ни один из незуми не думал, что конец света они встретят, слушая мелодию лиир.

Тридцать четыре каменных существа. Ровно столько уцелело в побоище с пустотными монстрами. Каждое перевалило за двухсотый, а то и трехсотый, но не смотря на уровни, в иерархии камней они действительно были младшими.

Сейчас в них не было ничего от разумного, а то и вовсе от гуманоида. Среди них даже записалось несколько жутких кристаллических шипастых шаров. Мы встречали таких в земле Средоточия. С трудом верится, что и этот кусок камня способен однажды стать таким, как та, так и оставшаяся стоять поодаль каменная сестра Бирюзы, младшая из лидеров кристаллических созданий.

Все они выстроились в ряд и ожидали начала процесса. А я стоял и думал, что мне вообще предстоит сейчас сделать. Я должен дать каждому из этих существ крупицу своего Цвета, но что это значит в действительности? По сути, мне предстоит подарить им душу. Той капле сознания, что зародилась в этих камнях. И желательно так, чтобы ничего в них не повредить. Тех крох, что заключена в могучем теле каменного голема с кристаллическими наростами недостаточно, чтобы выдержать мой цвет. Даже люминорный мох способен поглощать эту силу полностью, а эти дрожащие капельки жизни – нет.

В который раз руки принялись плясать по хаани, и на сей я влил внутрь свою способность.

По властному велению малиновой статуи первый голем подошел ко мне. Метра три ростом, суровый уровень, грозящий однажды перерасти в четырехсотый. Удивительно, сколь хрупко внутри такое сильное создание.

Теперь я должен задать себе еще один вопрос. Хаани. Синестезия вместе с цветосенцией подхватывают мой лиир и окружают первую цель. Но ведь музыка остается музыкой, а Равноденствие по-прежнему может менять саму душу. Какой должна быть мелодия, что усилит сущность зародившегося в камне света осознающей себя жизни?

Я мог бы просто сыграть лиир сразу всем. Все равно каждая будущая бирюзовая статуя будет близка своей сущностью моему Цвету. Но ведь моя Бирюза и ее здешняя сестра отличаются друг от друга, как два разных сиин. Возможно, я все усложняю и зря трачу время, но я решил, что уделю отдельное внимание каждому камню и попробую, на сколько это возможно, по-разному сыграть им мелодию, что станет частью из душ. Так будет правильно. Хоть и жутко морочно, как сказал бы мой друг.

* * *