Восход Черной Звезды. Эра осторожности

Зато идея, а точнее говоря реальная угроза, которой даже Ханьский Китай не смог бы противостоять при всей своей военной мощи, эта идея вовсе не казалась смешной.

Запись на кассеты прошла хорошо: операторы, один за другим, проверили качество звука и изображения и доложили, что звук превосходен, цвет — тоже, и все участники спектакля получились на экране очень симпатичными, весь кабинет выглядел весьма внушительно, по-кабинетному, и ничье лицо не оказалось в случайной тени, но Делила хранила молчание, когда она и Кастор отправились в обратный путь. И только когда до их жилища оставалось немного, она усмехнулась. Улыбку вызвал вопрос Кастора:

— Делила, слушай… Сегодня утром, когда мы уезжали, я заметил вокруг нашего здания строительные леса. Ты не в курсе, что там происходит?

— Это мне очень хорошо известно, — сказала Делила самодовольно. Но больше ничего ему не открыла. Не стала рассказывать, как всех жильцов многоквартирного дома вынудили съехать, как всем членам «кабинета министров» обеспечили подобающие квартиры; она вообще хранила молчание до тех пор, пока их машина не повернула за угол, и Кастор собственными глазами увидел, что происходит с их домом. Стены переменили цвет. Мягкого оттенка светло-зеленый колер исчез под двумя слоями быстросохнущей краски цвета рисовой муки. Маляры как раз убирали распорки, стойки и настилы монтажных лесов, своей тонкостью и коленчатостью наводивших на мысли о паучьих ножках. Кастор с озадаченным видом обернулся к ней. Делила прыснула в кулак:

— Господин президент, взгляните! Это ваш Белый дом!

Жизнь в одном доме с Чай Говардом, Фенг Мирандой, Дэнбери Юстасом и Делилой и ее сыном — в особенности, с Мирандой, Делилой и юным Арнольдом, — оказалась для Кастора не такой уж безоблачной и безмятежной. Занюханный министришко Говард, надутый, как индюк, относился к президенту, мягко говоря, свысока. Делила тоже относилась к нему свысока и постоянно требовала чувственных наслаждений — впрочем, будем справедливы, Кастор с наслаждением ее запросы удовлетворял. (Но почему в постель они ложились только по ее желанию?) Миранда оказалась самой беспокойной. Непонятно, чего она хотела от Кастора (потому что она, без сомнений, видела в нем лишь недалекого правонарушителя), но чего-то она рассчитывала добиться, это ясно — слишком часто она попадалась ему на глаза и путалась под ногами.

Дома, в коллективе, жизнь была проще и спокойнее.

Но крестьянская жизнь была слишком скучной, да и сейчас приходилось заниматься нудными делами. Самыми скучными оказались «заседания кабинета», на которых ничего стоящего никогда не обсуждалось, речь преимущественно шла о диалектической необходимости правильных политических и экономических подходов и о том, в чем упомянутые подходы заключаются. Кастору все уши прожужжали, внушая основную идею: китайцы — не захватчики, китайцы — не агрессоры, и Кастор, всегда полагавший, что идея эта в сущности верна, начал испытывать сомнения. Искру сомнений настойчиво раздувала Миранда. Однажды заседание прервали, не объяснив причины; Делила и Многолицый поспешили куда-то умчаться в автомобиле инспектора. Воспользовавшись моментом, Миранда цепко ухватила Кастора за руку.

— Прогуляемся по дороге домой, — объяснила она. — Мне нужно многое тебе сказать.

Кастор застонал про себя, потому что прекрасно знал, о чем пойдет речь. Полчаса спустя он стонал уже вслух, потому что предчувствия его не обманули.

— Ты предаешь родную страну! — обличала его Миранда. — Ты связался с этой старухой. — инспекторшей, ты свалял дурака! Ты получил пост президента, и этот пост дает тебе власть. Так имей же мужество ее употребить!

Воспитательная «промывка мозгов» на Миранду не подействовала. Доводы, которые начал приводить Кастор, тоже не возымели действия:

— Какой еще «страны»? И если я занимаюсь любовью с кем хочу, что в этом плохого? Употребить власть — для чего? И что толку от такой власти, если в любую минуту ее могут отобрать?

— Ты глуп, как младенец, — зашипела Миранда, и словесная баталия разгорелась вновь. Похоже, она была готова спорить до скончания времен. И они спорили еще больше часа, и дискуссию прервало появление полицейской машины, которая пронеслась мимо, когда они пересекали Кэнел-стрит, завизжала тормозами, сделала головокружительный разворот — ее сирена вдруг оглушительно заухала, — подъехала к остолбеневшим Кастору и Миранде и остановилась.

— Гражданин Мелкинс? Гражданка Фенг? Немедленно садитесь в машину! Нас послали за вами!

И пока, завывая сиреной, автомобиль мчался вдоль улиц к шутовскому Белому дому, полицейские держали языки за зубами, не ответив ни на один вопрос. У дверей их ожидала Делила, нетерпеливо притопывая каблуком.

— Где вас носило? — набросилась она на них и, не ожидая ответа, выпалила: — Техники закончили монтаж релейной линии, передали вашу запись. Только что получен ответ.

— Ответ? — переспросил Кастор, не совсем сообразив, о чем речь. — Какой еще ответ?

Лицо Делилы стало мрачнее грозовой тучи.