Восход Черной Звезды. Эра осторожности

— Нет. Работают там почти что одни ханьцы, они пользуются собственным самолетом. В деревне их не увидишь. Конечно…

Она договорила вместо него:

— Конечно, ты бы мечтал получить работу в обсерватории, как я понимаю?

Кастор сдержался, ничего не сказал — естественно, если она проверила его личное дело, она знает о попытке.

— Но как ты можешь рассчитывать на работу в обсерватории, не получив образования? — продолжала она донимать Кастора.

— Это не моя вина! Мне отказали в приеме. Решили, что я принесу больше пользы, выращивая рис.

— Справедливо. «Пища — основа социализма», — процитировала она одобрительно.

Кастор не ответил, даже плечами не повел. Он просто стоял, раскачивая на ремне акваланг и ждал, пока она не объяснит, зачем явилась. Инспектор Цзунг Делила кивнула с довольным видом, попыхивая трубочкой. Дым был душистый, сладкий, даже слишком.

— Мы обнаружили тело, Мелкинс Кастор, — неожиданно заговорила она. — По крайней мере, кости. Их перемололи вместе с костями свиней на бойне, в соседнем скотоводческом коллективе. Но перемололи не совсем тщательно, кое-что удалось опознать. — Она с любопытством наблюдала за выражением на лице Кастора. Потом добавила: — А мясо пропало. Очевидно, труп разрубили на части и каждую отдельно пропускали через механическую дробилку, и поэтому на костях мяса не осталось… кстати, а тебе вчерашний ужин как понравился? Вкусно было?

На этот раз инспектор Цзунг Делила рассмеялась от души, потому что Кастор выронил на песок маску, рот его скривился, он сглотнул, сдерживая тошноту.

— Нет, нет, погоди! — со смехом сказала она. — Я пошутила. Мясо скормили свиньям, мы уверены.

— Спасибо, что успокоили, — сердито сказал Кастор. Мысленно он поклялся, что с этого дня к свинине не притронется. Некоторое время.

— Не за что. — Она вновь бросила взгляд в сторону радиотелескопа, потом, оставив шутливый тон, сказала вполне серьезно:

— Итак, очень приятно, было побеседовать, Книжник, но меня призывают обязанности. Это тебе.

«Это» представляло собой повестку, с красной печатью и кодом народной полиции, нанесенным специальными магнитными чернилами. Кастор принял повестку, уставился на нее, не понимая, что ему делать с этим листком.

— Ты обязан явиться в суд, как свидетель, для проведения дознания, мой юный Мелкинс Кастор, поскольку тебя угораздило наткнуться на единственную часть трупа, которую возможно опознать. Относительно времени тебя уведомят дополнительно. Деревню же тебе пока покидать не разрешается.

— А куда мне ехать? — проворчал Кастор.

Цзунг Делила не обратила внимания ни на его слова, ни на тон, которым они были сказаны и объяснила жизнерадостно:

— В Новый Орлеан. Как только прибудешь на место, обратись непосредственно ко мне. Кто знает? Быть может, я раздобуду еще один акваланг и мы насладимся чудесной подводной прогулкой, без посторонних — только ты и я.

…Обратно в деревню Кастор ехал не торопясь, выжидая, пока осядет пыль, поднятая машиной инспектора полиции. Но когда он проезжал мимо ограды из проволочной сетки, окаймлявшей территорию радиотелескопа, как из-под земли возникли двое охранников и выругали Кастора за медлительность, поэтому пришлось прибавить скорость. Любопытное происшествие: раньше за оградой не было видно ни души. Когда Кастор отправился в обсерваторию узнать, не найдется ли для него места — он был готов работать уборщиком, лаборантом, кем угодно, — ему пришлось двадцать минут торчать у въездных ворот, пока на его звонок ответили. Да и то сразу же велели убираться. А если он так хочет получить работу, пусть направляет прошение по официальным каналам. До слуха Кастора доносилось жужжание невидимых вертолетов на посадочной площадке обсерватории. Если обсерваторию посетили высокопоставленные лица, тогда все понятно, но возникает другой вопрос: что могло привлечь высокопоставленных лиц в столь глухую, отдаленную местность?

К тому времени, когда Кастор вкатился на своем электроцикле на деревенскую площадь, он уже горел нетерпением поведать Марии о событиях дня, о странном разговоре с представительницей народной полиции — на всякий случай, в несколько сокращенном варианте, с купюрами. Наверняка ей будет интересно узнать…

Он ошибся. Ей вовсе не было интересно его слушать. У нее, — с ее точки зрения, — были новости поважнее. Кастор нашел жену дома, и лицо ее сказало ему все, что потом подтвердили слова.

— Да, Кастор, ошибка исключена. Яйцеклетка начала делиться. Я беременна.

— Ах… — начал он, но далее следовало «черт подери», и Кастор передумал. — Ах, вот как, значит. — Он нежно взял ее за руку, он был готов стать для нее гранитной скалой, каменной стеной, щитом и мечом. Вместе они будут противостоять катастрофе, свалившейся им на голову. Но выражение лица Марии сбило его с толку. Взгляд ее… Он не был холодным и отстраненным, и любви в нем тоже не чувствовалось. Взгляд ее был безмятежен. Полный покой. Потом Кастор вспомнил.

— Да, сегодня вечером собрание. Нам придется несладко, если только… А может, они еще не получили твою справку…