Восход черной звезды (СИ)

Додумать не успела, следующий удар и я с хрипом начала сползать на пол, и сползла бы, но кесарь подхватил на руки, отнес к моему рабочему столу, усадил и встав максимально близко, в безусловно бесстыдной позе, вновь обхватив мое лицо ладонями, склонился к губам. Согрел дыханием, накрыл собственными и поцеловал легко, едва ощутимо, очень ласково… Отстраненно подумала, что ласковый кесарь явный признак того, что сейчас кто-то умрет, но уже в следующий миг никаких мыслей не осталось. Ничего не осталось, кроме нарастающе страстного, отбирающего дыхание, властного, уверенного поцелуя, требовательного, сильного, опытного. И я вдруг ощутила беспомощность в его руках, под напором его ласки, в ауре его властности. А где-то внутри вдруг начало зарождаться что-то бесконечно теплое, обволакивающее, заставляющее терять свободу мыслей, чувств, желаний, нахлынувшее жаждой придвинуться ближе к сильному телу, сжать дрожащими ладонями не край столешницы, а его плечи, прикасаться не к холодному столу, а ощутить под пальцами тепло его кожи, и раствориться в ощущении абсолютной принадлежности ему.

И это напугало! Это привело в ужас! Мысли, чувства, возникшие во мне желания! В этот момент я до безумия испугалась не кесаря, я была в ужасе от себя!

Сжала пальцы, впившись в столешницу с такой силой, что ладони отозвались болью, и постаралась, сильно постаралась подумать, о чем угодно! О законах, владельце Лунного дворца, о положении людей на Эррадарасе, о возвращении домой, о шенге, о Динаре в конце концов! Но вот только при мысли о рыжем, в голове начало хоть немного проясняться…

Но усмешка кесаря, и поцелуй стал иным. Теплым, как лучи ласкового солнца, легким как морской ветерок, нежным как прикосновение шелка… Всего на миг. Уже в следующий сильные пальцы скользнули по моей шее вверх, лишая возможности отстраниться и разорвать прикосновение, и поцелуй утратил рамки и границы. Теперь кесарь целовал с нарастающей жесткой страстью, заставляя осознать, что все что было до этого являлось чем-то сродни невинным шалостям. Сильные жадные губы разомкнули мои, заставляя испуганно вскрикнуть, и вскрикнуть повторно, когда от этого прикосновения меня накрыло совсем не обволакивающим теплом, нет — по телу прошлась обжигающая волна, мгновенно стало жарко, а весь мир вдруг сузился, грозясь исчезнуть, заставляя прижаться к кесарю, как к единственно существующему, как к единственному спасению, как к единственному… И я словно лишилась воли, основательно и напрочь, превратившись в одно сплошное желание.

Новый удар настиг меня в тот момент, когда кесарь властно прижал к себе, обхватив меня поперек… пусть будет талии, а я, похоже давно и самозабвенно целовала его, одной рукой обняв за шею, второй касаясь его волос.

И удар был раз в пять сильнее прежнего… Одна проблема — удар темных оказался сущим пустяком, в сравнении с тем шоком что испытала я, осознав, что творю!

Что я творю! Что я вообще творю! И с кем!

Кесарь, на момент удара замерший с закрытыми глазами и явно пытающи йся определить откуда шло нападение, медленно приоткрыл глаза, взглянул в мои широко распахнутые от ужаса, и неожиданно сиплым для него голосом, хрипло произнес:

- Будет еще один удар.

Да не проблема! Проблема оказалась лишь в способе скоротать время до этого самого удара!

- Отпустите меня, — потребовала я, уперевшись ладонями в его грудь и всеми силами пытаясь от себя отодвинуть.

Глупо, знаю! Скалу, наверное, проще сдвинуть чем кесаря! Со скалой вообще проще, чем с кесарем! Да со всем в мире в сто раз проще, чем с кесарем! Меня затрясло. От себя, от ситуации, от того, с каким упоением еще всего пару мгновений назад… О, Великий Белый Дух, с Динаром хоть оправдаться можно было тем, что сначала напилась, а потом вошла во вкус, но с кесарем… С кесарем! Какой ужас!

Я закрыла пылающее лицо ладонями, невольно дотронувшись до распухших, болезненно чувствительных губ, и подумала, что будет, когда сюда войдут мои подчиненные и увидят все вот это! Это кошмар… это просто кошмар! Это худший кошмар в моей жизни!

- Нежная моя, посмотри на меня, — раздался повелительный приказ кесаря.

Я знала, что не подчиниться нельзя. Я знала, что любая непокорность жестоко карается. Я все знала… я не смогла.

- Кари, — очень ласково произнес властитель Эррадараса.

Настолько ласково, что я содрогнулась. Затем медленно опустила

руки, судорожно вздохнула, и запрокинув голову посмотрела на императора, подчинившись приказу. Его ледяные глаза смотрели на меня как-то странно, с едва уловимой легкой грустью во взгляде… Но стоило мне подумать об этом, как из облика кесаря исчез любой намек на эмоции. Супруг холодно взглянул на меня, и ровным тоном

произнес:

- Потерпи, осталось немного.

И вновь склонился к моим ставшим безумно чувствительным губам. Прикоснулся осторожно, бережно, нежно, словно берег мои чувства. Снова обнял, удерживая крепко, но тоже бережно…

Удар!