Восход Черной звезды

Но усмешка кесаря – и поцелуй стал иным. Теплым, как лучи ласкового солнца, легким, как морской ветерок, нежным, как прикосновение шелка… Всего на миг. Уже в следующий сильные пальцы скользнули по моей шее вверх, лишая возможности отстраниться и разорвать прикосновение, и поцелуй утратил рамки и границы. Теперь кесарь целовал с нарастающей жесткой страстью, принуждая осознать, что все, что было до этого, являлось чем-то сродни невинным шалостям. Сильные жадные губы разомкнули мои, заставляя испуганно вскрикнуть, и вскрикнуть повторно, когда от этого прикосновения меня накрыло совсем не обволакивающим теплом, нет – по телу прошла обжигающая волна, мгновенно стало жарко, а весь мир вдруг сузился, грозя исчезнуть, заставляя прижаться к кесарю, как к единственно существующему, как к единственному спасению, как к единственному… И я словно лишилась воли, основательно и напрочь, превратившись в одно сплошное желание.

Новый удар настиг меня в тот момент, когда кесарь властно прижал к себе, обхватив меня поперек… пусть будет талии, а я, похоже, давно и самозабвенно целовала его, одной рукой обняв за шею, второй касаясь его волос.

И удар был раз в пять сильнее прежнего… Одна проблема – удар магии оказался сущим пустяком в сравнении с тем шоком, что испытала я, осознав, что творю!

Что я творю!

Что я вообще творю!

И с кем?!

Кесарь, на момент удара замерший с закрытыми глазами и явно пытающийся определить, откуда шло нападение, медленно приоткрыл глаза, взглянул в мои, широко распахнутые от ужаса, и неожиданно сиплым для него голосом произнес:

– Будет еще один удар.

Да не проблема! Проблема оказалась лишь в способе скоротать время до этого самого удара!

– Отпустите меня, – потребовала я, уперевшись ладонями в его грудь и всеми силами пытаясь кесаря от себя отодвинуть.

Глупо, знаю! Скалу, наверное, проще сдвинуть, чем его! Со скалой вообще проще, чем с кесарем! Да со всем в мире в сто раз проще, чем с кесарем! Меня затрясло. От себя, от ситуации, от того, с каким упоением еще всего пару мгновений назад… О Великий Белый дух, с Динаром хоть оправдаться можно было тем, что сначала напилась, а потом вошла во вкус, но с кесарем… С кесарем! Какой ужас!

Я закрыла пылающее лицо ладонями, невольно дотронувшись до распухших, болезненно чувствительных губ, и подумала, что будет, когда сюда войдут мои подчиненные и увидят все вот это! Это кошмар… это просто кошмар! Это худший кошмар в моей жизни!

– Нежная моя, посмотри на меня, – раздался повелительный приказ кесаря.

Я знала, что не подчиниться нельзя. Я знала, что любая непокорность жестоко карается. Я все знала… я не смогла.

– Кари, – очень ласково произнес властитель Эрадараса.

Настолько ласково, что я содрогнулась. Затем медленно опустила руки, судорожно вздохнула и, запрокинув голову, посмотрела на императора, подчинившись приказу. Его ледяные глаза взирали на меня как-то странно, с едва уловимой легкой грустью во взгляде… Но стоило мне подумать об этом, как из облика кесаря исчез любой намек на эмоции. Супруг холодно взглянул на меня и ровным тоном произнес:

– Потерпи, осталось немного.

И вновь склонился к моим, ставшим безумно чувствительными губам. Прикоснулся осторожно, бережно, нежно, словно берег мои чувства. Снова обнял, удерживая крепко, но тоже бережно…

Удар!

Меня словно снесло сильнейшим порывом ветра, настолько сильным, что сознание вдруг явственно покинуло тело. И неизвестно, что было бы дальше, не продолжай кесарь удерживать, не продолжай целовать так, что свое тело я ощущала ярко, остро и отчетливо. И я продолжала ощущать и этот поцелуй, и тепло его ладони на моей талии, и жар второй, удерживающей мой затылок руки, когда все вокруг вдруг всплеснулось мраком. Мраком, затопившим светлые стены моей канцелярии и обернувшимся стенами иными – темными, мрачными, и потолками, расписанными сценами кровавых боев.

А затем раздался низкий бархатистый голос:

– Не понимаю, нас здесь четверо, ее душа уже должна была перенестись. Араэн, что скажешь?

– Не знаю, Акьяр, сам не могу понять.

На этих словах я попыталась отстраниться от кесаря и подробнее разглядеть, что тут происходит вообще. Но император отстранился сам, заглянул в мои глаза, едва заметно улыбнулся, а затем, подхватив меня на руки, устроился на столе, усадив меня так, чтобы я, сидя на его коленях, могла видеть происходящее.

И я увидела!

В этом внушительном мрачном круглом помещении действительно присутствовали четверо принцев Тэнетра. По крайней мере, я так предположила, глядя на четверых темных, собравшихся вокруг стола с чем-то едва заметным, маленьким и темным в центре очерченной, похоже кровью, пентаграммы.

– Твои волосы, – прошептал кесарь, касаясь дыханием моего виска. – Нежная моя, все, на чем я настаиваю, имеет смысл. Ты сняла покров, распустила локоны и упустила несколько волосков. Юранкар не предавал тебя, но среди его подчиненных нашлись те, кто с радостью продал частичку тебя темным принцам. И они поспешили использовать эту возможность.

Резко повернувшись, я посмотрела на императора и прошептала: