Восход Черной звезды

Ошрое хохотнул, глядя на меня так, словно глазам своим не верил, после чего заявил:

– Вот это дело! Вот это я понимаю! Женка-то у императора толковая!

И меня по-дружески ударили по плечу. Очень по-дружески и явно осторожничая даже, но хорошо, что Адрас поддержал, иначе беседа началась бы с моего падения носом на камни, что явно не добавило бы легкости переговорам.

– Так что, значит, – ухватив меня за плечи и поведя вперед, как лучшего приятеля, начал Ошрое, – это из друганца мира да к нам по прямой? Об блестючки головой не стукались?

Ну, то, что «блестючки» – это звезды, я уже поняла. Правда, чего понять никак не могла – у гномов язык такой или просто мое озабоченное языком светлых сознание так переводит?

– Нет, что вы, меня перенес мой великий супруг, так что обошлось без травм, – старательно придерживая край платья и надеясь не вывихнуть ноги во время столь быстрого хождения по камням разной величины, ответила я.

– А-а, – понятливо протянул гном, – то-то я смотрю на Молока дороге прореха вдруг возьми да и появись. Все думал, куда ж блестючки девались-то, а их, значит, император порешил, видать, чтобы не стукаться.

И я споткнулась. Тут же заулыбалась, демонстрируя, что со мной все замечательно и можно путь продолжать, но внутри все похолодело. «Молока дороге» – это, похоже, знакомый мне по моему миру Млечный Путь… Очень похоже. А звезды… Словно из другой жизни вдруг пришло воспоминание о дикой, разрывающей боли и вспыхнувшем огромном, словно усеянном звездами портале перехода… Значит, звезды исчезли. Звезды исчезли, и там прореха… Что это дает мне? Что это может значить? Что я могу сделать с этой информацией?!

– Еще стоять будем? – грубовато спросил Ошрое Топор Ручка Каменное Лезвие. Поняла, что действительно стою.

Сделала вид, что просто пещерой любуюсь, и заметила:

– Красиво у вас тут.

– Где? Здеся? – не поверил гном.

Широко улыбаясь, подтвердила:

– Конечно. А где здесь ручей Серебристая Рыба?

Бородатая громадина скорбно поцокала, после чего Ошрое протянул руку, погладил по голове, как болезную, и протянул печально:

– Видать, не все блестючки светлый на пути вашем изничтожил. Ну да ничего, вылечим.

И вновь обняв могучей рукой за плечи, повел далее, выражая этим жестом все радушие и дружеское расположение, на которое был способен. Это несколько льстило, но так как я постоянно спотыкалась, а плечи уже болели от крепких дружеских объятий, я очень ждала момента, когда же гигантский гном меня отпустит.

Дождалась!

Гном, проведя меня через несколько гротов и сломанных, искореженных арок, остановился на пороге подземного города.

Никогда не думала, что подобное может существовать в принципе…

Это правда был город. Весьма своеобразный, с двух- и трехэтажными приземистыми каменными домами, с дозорными башнями, на которых угадывались силуэты стражников в рогатых шлемах, наполненный перезвоном многочисленных наковален и детским смехом, напоенный ароматами готовящейся пищи, жженого угля и почему-то свежей родниковой воды, освещенный странными светящимися камнями, подобно звездам усеявшими высокий свод, пожалуй, самой огромной из пещер, что мне доводилось видеть. Но светился не только свод пещеры. Повсюду: на оставленных строителями валунах, по обочинам дорог и тропинок, рассеянные, словно цветы на лужайках вокруг домов, – сверкали зеленые камни, по форме напоминающие горный хрусталь, по оттенку – изумруды.

Красота этого места была завораживающей. Удивительной, непонятной, чарующей. Мне безумно захотелось пройтись по дорожкам и тропинкам гномьего города, зачарованно разглядывая все вокруг. Надеюсь, у меня когда-нибудь будет на это время.

– Ты, Смоляная блестючка, – начал Ошрое, едва удовлетворился мои потрясенным созерцанием его города, – спрашивала, воевали ли клыкастые с нами, значица. Так вот – было дело. Таких городов, – он обвел пространство рукой, в которой удерживал топор, – на Седых горах сотни существовали. Издавна гномы вели торговлю с людьми, жили мирно, ни они на наших, ни мы на их женщин не претендовали. Потом пришли светлые…

С ужасом подумала, что светлые начали претендовать на женщин гномов. Не то чтобы я была против межвидовых связей, но мимо как раз проходила одна из гномих, так вот в ширине плеч она могла посоперничать с самим Ошрое Топор Ручка Каменное Лезвие, но борода, конечно, была короче, это да.

Заметив мой следующий за гномкой взгляд, Ошрое заговорщически ткнул меня локтем в плечо, отчего я повторно едва не улетела и была вынуждена вцепиться в его руку, и оглушительно прошептал:

– Каменная Жердя, самая красивая гномка Зеленого города!

Каменная Жердя – это что-то вроде каменной тростинки, как я понимаю? «Тростинка» в этот момент, несомненно услышав слова Ошрое, говорил он далеко не тихо, томно взглянула на него через плечо, благодаря чему не заметила один из валунов в пол ее роста и благополучно снесла каменюку, тоже не особо это заметив. И поплыла далее, покачивая бедрами и с достоинством неся свою красоту.

Тем удивительнее было услышать от Ошрое:

– Да, они захотели наших женщин.