Восход дракона

Он так и сделал. Он наклонился в сторону и тихо заговорил на ухо мужчине, и мужчина вышел из зала. Карина и остальные вернулись в свой зал, но она не могла не задаться вопросом, что же сказал Геррас.

На следующий день все стражи были уволены. Элли рассказала Карине, как сестра Аврора выступила против этого решения.

— Лейтенант Геррас только что спросил ее, зачем им стражи, когда теперь у них есть его люди, — сообщила младшая девушка. На ее лице появилась озорная улыбка. — Ты бы видела ее лицо! Бьюсь об заклад, она думала, что они все уедут домой.

Для женщин привезли новые кровати. Их цепи были разорваны, и остались только оковы на щиколотке. Поскольку женщин обучали тонкой работе по изготовлению лекарств, крестьян привозили из окрестностей и платили за работу в поле. Теперь еда стала лучше, и женщинам разрешалось петь и разговаривать во время работы.

Карина не могла бы сказать, что ее беспокоило, но в то время как другие женщины смеялись, шутили и наслаждались обретенной свободой, она чувствовала себя все более и более замкнутой.

— Что такое? — наконец, спросила Лотти.

— Мы все еще рабы, — сказала ей Карина. — Мы по-прежнему носим кандалы, и на стенах по-прежнему стоят стражи. Мы не можем вернуться домой к своим семьям.

— Да, но принц Лука видит нашу ценность, — возразила Лотти. — Рева сказала, что он добрый, и послал этих людей убедиться, что нас не убьют.

— А когда чума закончится? — спросила ее Карина. — Ты думаешь, что нас выпустят отсюда? Или заставят нас остаться и продолжать работать над любым новым применением, которое они нам найдут? А если хуже?

Лотти сплела руки.

— Но что нам делать? Как нам выбраться?

— Было бы проще, — сказала Карина, обдумывая это. — Без цепей и всего прочего. Но солдаты…

Она не закончила. Было достаточно трудно убить стражей в последнем лагере, тех, кто бил их, причинял им вред и угрожал сделать еще хуже. Эти солдаты были не только гораздо добрее, но и более дисциплинированными. Они не запирали женщин внутри, а потом уходили ужинать.

— У Ревы был бы план, — расстроенно сказала Карина.

— Все будет хорошо, — сказала ей Лотти. Она потянулась, чтобы положить ладонь на руку Карины.

Карина отдернула руку.

— Ничего не выйдет, — яростно сказала она. — Нет ничего лучше.

Лотти поднялась.

— Тебе легко это говорить, когда не тебя на днях пороли, — холодно заметила она. — Солдаты перевязали мои раны и проверили их, чтобы убедиться, что они заживают. Сестры больше не могут бить меня. Карина, так лучше.

Она ушла, не сказав больше ни слова, и Карина смотрела ей вслед. Дела пошли лучше. Она не могла спорить.

Но она все еще волновалась — и вдруг стало ясно, что ей нужно делать. Она встала, отряхнула юбки и на следующем перерыве того же дня отправилась на поиски лейтенанта Герраса. Он разговаривал с группой солдат, но, увидев ее, кивнул, узнав, и подошел, чтобы поговорить с ней.

— Как дела? — спросил он ее. — Как дела у твоей подруги? Я слышал, ее раны хорошо заживают.

— Да, — заверила его Карин. — Она, ах…. Да, они хорошо заживают.

— А как ты? — с нажимом спросил он.

Она обнаружила, что ее глаза разглядывают черты его лица. Его волосы были густыми и волнистыми. Непослушными, и хотя он был чисто выбрит, а она была уверена, что утром он побрился, на его щеках уже была тень. У него были поразительные голубые глаза, контрастирующие с черными волосами. Они были темно-синего цвета, как вода в глубоком озере.

Он сглотнул, пока она изучала его, и Карина перевела взгляд на свои руки.

— Я в порядке, — сказала она, наконец. Что еще она могла сказать? Что Сестры теперь иногда шипели девушкам, что, поскольку стража ушла, а солдаты мягки, сестры знают, как суровы должны быть, если им «придется» наказать одну из девушек? Что все девочки знали, что сестра Аврора, в частности, жаждала причинить им боль и больше не могла этого делать, и что ее характер был подобен котелку, готовому выкипеть?

Нет, Карина не могла сказать ничего подобного.

— Зачем ты пришла… — начал лейтенант Геррас одновременно с Кариной:

— Я пришла поговорить с вами, потому что…

Они оба прервались с неуверенным смехом, и лейтенант кивнул Карине, чтобы она говорила. Он был очень вежлив, поняла она. Его примеру следовали солдаты, и, казалось, они уважали его.

— Я ищу свою подругу, — честно сказала Карин. — Один из стражей выстрелил в нее две недели назад, и с тех пор мы ее не видели. Я хочу знать… — к ее ужасу, ее голос стал хриплым, и ей пришлось сглотнуть, чтобы продолжать говорить. — Если она еще жива, — закончила она, тяжело дыша. — Если она жива, то я хотела бы ее увидеть. Ее зовут Рохеса.

— Мы можем найти ее сейчас, если хочешь, — тут же сказал лейтенант Геррас. — Я… то есть… — он раздраженно провел рукой по волосам. — Возможно, мне не следовало этого обещать. Если она не в лучшем состоянии, может, будет лучше, если ты не увидишь ее.

Карина подняла голову.

— Я хочу, — твердо сказала она. — Я хочу ее увидеть.

Лейтенант Геррас кивнул.