Восход Хепри

Значит — Многомудрый Тути не станет Первым средь Девяти, силою Тути-Мосе, ибо не Наследник будет избран, но Избранник, значит — сеп Пер-Басти не станет ближе к Священному Уаситу, а Номарх Мери-Насир — к Двойной Короне Та-Кем… Он был не глуп, отец Анх-Нофрет, и всё понял. Хотя и не подал виду. Поняли Паер-Анх и Тийя, но выслушали приговор своей мечте и самим себе спокойно. Понял и Ка-Мосе, Жрец Трижды Величайшего. Он первым, ещё до львиной охоты опустошил склянку Хранителей, которую Паер-Анх раздал всем соучастником, назвав надёжным и нежным лекарством от позора. Лишь вояка Амен-Ем-Геб, да тщеславный Хапи-Сенеб не осознали, что это конец. С Хапи-Сенебом я встретился позже, когда все разошлись, сказав, что надобно остановить Мери-Насира, пока он не донёс Почтеннейшей, в надежде на благодарность и свадьбу Анх-Нофрет и Наследника. Но Хапи-Сенеб отговорил меня останавливать Шепсера мечом и стрелами, ибо это выдаст всех — лишь словом, обещанием, что мы совершим всё сами и никто не узнает Истины… Так и свершилось… Убит был только Паер-Анх, достойнейший Ипи Ра-Нефер, Ка-Мосе принял яд, едва уехав из Уасита, а Тийя, едва узнав про гибель Верховного Хранителя. Что же до Мерит-Анх-Маат, Сестры Паер-Анха, то угасла ли она, спеша вслед за любимым, приняла яд сама, или была отравлена Мери-Насиром, или же — Хапи-Сенебом, мне неведомо. И значит ли что это ныне? Мери-Насир не получил, чего желал от Маат-Ка-Ра, но и не смирился. Только мудрая Мерит потребовала Хеб-Седа — мнимой смерти и, Маху-Нахт хмыкнул, — почти возведения на Трон для тебя, дабы она была свободна и могла сочетаться с Тути-Мосе, в чём Хат-Шебсут не смогла отказать. Впрочем, вам с Мерит-Ра об известно много больше меня и о том, и об этом. Теперь же, Мери-Насиру, и, как ты уверяешь, Хапи-Сенебу, уплачено по счетам. А теперь, Ипи, заверши львиную охоту Хранителя Паер-Анха…

Маху-Нахт устало прислонился к бойницам, закрыв глаза, готовый к своей судьбе. Ипи осторожно положил на палубу тело Тути-Анх и встал, обнажив свой священный меч:

— Ты совершил, что совершил, военачальник. Но ты оберегал нас с сестрою как мог и всегда был верен Фараону Тути-Мосе, посему, достоин умереть, как воин. Так подними меч и сражайся!

— Я не подниму меча на Избранника, достойнейший Ипи Ра-Нефер! — Маху-Нахт скрестил на груди руки и запрокинул голову, обнажая горло.

— Сражайся же! — Верховный Хранитель вонзил острие в палубу, подскочил к военачальнику и встряхнул его за плечи, — смотри мне в глаза!

Маху-Нахт, улыбнувшись, поднял голову и заглянул в глаза Ипи. Они стояли так близко, лицом к лицу. Непривычная синева глаз Верховного Хранителя сливалась в один синий круг, внезапно превратившийся в синий свет… В свет бездны Вечности.

Военачальник упал на палубу бездыханным, а Хранитель, не веря этому, либо же, огорчённый этим, схватил лезвие Небут-Нетеру и занёс меч, но руки Анх-Насира и возлюбленной Сестры удержали его: «Милый Ипи, не нужно, он ушёл… Он не выдержал взгляда Избранника!..»