Восход Левиафана

- Не совсем так, - Эрра вздохнул. Так вздыхает взрослый, когда ребенок заявляет ему, мол, пусть деревья перестанут качаться, тогда и ветра не будет. В его глазах читалось нетерпение, однако он даже не пытался давить на Карна. В голове последнего тем временем созрел самый главный вопрос - зачем все это нужно древнему позабытому богу? Зачем ему цацкаться с ним, Карном? Но эту задачку надлежало оставить напоследок. Эрра продолжил. - Лимб - это то, во что люди верят, но не хотят верить. Это то, о чем они знают, но что хотят забыть и порой удивительным образом будто действительно заставляют себя потерять память.

Вот тебе простой пример. В XII веке Альберт Великий сотворил мантикору. Выдающийся генетик и селекционер, но сейчас речь не о нем. Альберт ужаснулся, когда взглянул на дело рук своих. Он утопил бедную тварь в азотной кислоте, не хотел верить в то, что ему удалось создать идеальную машину смерти. А потом, налакавшись в хламину монастырского кагора, Альберт пустил в пляс свой язык и поведал братьям о чудище, которое породил. И уже было не важно, сколько человек поверило его словам. Как говорится, пошло-поехало! Теперь мантикоры живут в Лимбе, успешно размножаются, у них даже есть подобие общества, весьма примитивного конечно, но тем не менее.

- Так же было с Астерием? - Карн уловил ниточку и пытался двигаться вдоль нее, чтобы добраться до клубка. Салфетка тем временем стремительно темнела, наливаясь чернилами, но в переплетении на первый взгляд абсолютно хаотичных линий начал просматриваться какой-то смысл, еще не рисунок, но на явный намек на него.

- Да, - кивнул Эрра, откинулся на спинку стула и налил себе еще виски.

- А призраки?

- Эти застряли. Банальный вопрос, на который благодаря Касперу ответ знает даже ребенок.

- Все так просто? - Карн достал еще одну сигарету, вновь подкурив от зажигалки Эрры. Он уже позабыл о том, насколько безумной может выглядеть их беседа со стороны.

- Не все, - впервые за их разговор Эрра позволил себе подобие улыбки. - Скажем так, кто во что горазд.

- Не понял?

- Некоторые из тех существ, что населяют Лимб, такие же «чертежи», каким был их мир. Но в отличие от Лимба они не развивались, не стали частью реальности. То есть в Лимбе они есть, а в Ра их нет и никогда не было. Такие почти всегда безопасны, они там с переменным успехом даже пробуют строить свои цивилизации. Но большая часть обитателей Лимба - это детища рода людского. Злоба, ненависть, похоть - вся эта грязь эонами копилась в «зазеркалье», а потом начала обретать форму. Сама по себе. Если тебе так будет проще, это зримые воплощения людских пороков, а точнее - страстей, негативных эмоций. Эти мрази от своих создателей унаследовали все самое лучшее. Они злобные, беспощадные и порой - смертельно опасные. Взять хотя бы гарпий.

Карн чувствовал отклик. В каждом слове древнего бога, в каждом его движении. И действительно, многие моменты, которые упоминались в этой странной беседе, не были для него откровением. Что-то он читал, что-то видел во снах, которые были подобны грезам, и в грезах, которые больше напоминали сны. Он знал это, но не был в этом уверен. Теперь картина обрела целостность. Как же я ждал этого момента, вдруг понял Карн. Момента, когда придет «добрый волшебник» (пусть на деле он оказался богом разрушения) и скажет: да, парень, все так и есть, ты не сумасшедший, а мир на самом деле куда сложнее, чем кажется!

- А сфинксы? - он почему-то подумал, что это важно. Если откровенно мерзких, вызывающих отвращение гарпий он вполне мог представить порождениями человеческой злобы, то сфинксы казались ему созданиями иного порядка.

- Правильный вопрос, парень, - Эрра вроде бы вздохнул. Задумался на секунду и налил себе еще виски. - Есть в Лимбе и те, кому там быть не следует. Некоторые, в частности - сфинксы, это своеобразные миротворцы. Это ребята из Дуата, которые ввиду своей исключительной и непостижимой (как минимум для меня) природы чувствуют непреодолимую тягу к тому, чтобы даже самую распоследнюю блядь делать лучше, чем она есть. Это идеалисты высших сфер. Когда-то они трудились здесь, в твоем мире, потом перекочевали в Лимб. И они, сфинксы, не единственные. Хотя мне их честно жаль, потому что они, по сути, воюют за мир. А воевать за мир, это, уж прости, как трахаться за девственность.

- Но есть ведь кто-то еще, - Карн смутно ощущал, что это не вся правда. Он будто силился что-то вспомнить, но никак не мог. Взглянул на заштрихованную салфетку. На ней было изображено дерево с мощными корнями и раскидистой кроной. Только корни были белые, а крона - черная. Эрра тоже посмотрел на рисунок и одобрительно (так показалось Карну) кивнул. - В Лимбе есть и другие существа, не рожденные там и не пришедшие туда самостоятельно?