Восход Луны

«Отдыхающая» кобылица положила голову на подлокотник, и не соизволила даже ухом пошевелить. Похоже, она действительно круто обиделась. Сев возле ее крупа, я нашел завалившуюся между подушек «вилко-расческу» и подтянул к себе роскошный хвост.

- Ваше Величество, вы зря вспылили. - Спокойно сказал я, приглаживая волосы.

- Зря. - Хмуро согласилась Луна, не вставая пытаясь выдернуть хвост из моих рук. Но движению поддавалась лишь ближайшая к телу часть хвоста - все остальное свободно висело. И лежало у меня на коленях.

- Быть может, смените гнев на милость и не будете сердиться?

- Я сердилась на луне пятьсот лет. - Луна посмотрела на меня одним глазом, не поднимая головы с подлокотника. Я притворился, что увлечен расчесыванием хвоста и не замечаю пронзающего взгляда.

- У-у-у, да за пять сотен лет я раз восемь успею помереть и реинкарнировать. От меня памяти людской не останется, а вы все еще будете сердиты?

- Восемь? - Теперь ко мне обратился не только глаз, но и ухо.

- Человек живет в среднем лет семьдесят. Мне тридцать пять, полсрока, считай, отжито. А уйти из жизни может любой из нас, в любой момент. Может, я сейчас выйду за дверь - и фьюить, ты меня больше никогда не увидишь, и не почувствуешь снова прикосновения этих рук, ласкающих тебя за ушком и расчесывающих твой хвост. Несчастные случаи, знаешь ли, никто не отменял.

- Лайри!.. - Аликорн подскочила, развернувшись ко мне всем телом. Я наградил ее долгим взглядом, в котором застыло осуждение и скорбь. И что-то еще, над чем она до сих пор не задумывалась.

Вздрогнув, Луна отвернулась и, поднырнув головой под руку, прижалась к груди.

- Никогда… Прошу, никогда не смотри на меня так. - Прошептала. - Я видела в твоих глазах иную вселенную. И мне жутко.

- Это участь всех бессмертных - они не ценят жизнь.

- Я не бессмертна, Лайри. - Пони взглянула мне в глаза. - И я не хочу потерять тебя.

- Давай не будем сердиться на меня. - Тепло подсказал я.

- Я не сержусь, - кивнула она, - уже поняла, какая это глупость.

- Хорошо. - Погладил Луну по спине между лопаток - она посмотрела на меня вопросительно и с укором, как будто я сделал ей что-то непристойное, но промолчала и отсела в сторону.

- Мы помирились? - Тронула она копытом мое плечо.

- Да. Мне по-любому не выгодно с тобой ссориться.

- Не выгодно? - С удивлением переспросила пони.

- Во всем, что я делаю, я ищу выгоду прежде всего для себя. Выгоду если не материального, то душевного плана. За дело Селестии я взялся потому, что она посулила хорошие деньги в случае успеха.

- Я так поняла, это материальная сторона. А душевная?

- Ну, представь, целыми днями сидит в моей квартире угрюмая, неприветливая кобыла. Каждый день жрет фрукты, овощи, хлеб и сок, причем, жрет заметно больше чем я. С ней ни поговорить, ни посмеяться, ни почесать ее, ни полюбоваться, даже не поругаться толком - она всем видом показывает, что я для нее пустое место. Да еще это чудо в перьях заявляет, что будет сердиться на меня целых пятьсот лет.

- Серьезно, пятьсот?

- Да. Вот и скажи, оно мне надо, такое?

- Нет, наверное. Но пятьсот… Ах, ты меня так описал?! Значит, это я угрюмая и неприветливая? - Кобылица звонко рассмеялась и закрыла мордочку копытами. - Мне так стыдно за себя, та-а-ак стыдно-о-о, ой!

- Это ты сидела тут, вся такая из себя грозовая туча. И мне пришлось вытаскивать тебя из мрачного бытия за хвост.

- Так вот кто насиловал мой хвост, нашелся, злодей! - Обличительно указала принцесса копытом в мою сторону и бросилась на меня. Началась шутливая борьба с применением захватов, удержаний и прочих силовых приемов. С дивана мы сползли на пол, где борьба развернулась с большим размахом. Я весил немногим тяжелее Луны и имел заметное преимущество в виде цепких пальцев. Пони была проворнее, и ее хлесткие удары крыльями оказались весьма болезненными. Однако рог она не применяла.

Рыча и сопя, мы сплелись, стремясь поставить друг друга во все более неудобную позу. Борьба шла с переменным успехом. Раз я изловчился схватить Луну зубами за горло и слегка сжать, ощутив восхитительный животный трепет жизни. За что получил качественный тычок копытом в бок. Чуть позже позволил ей одолеть меня - повалив на спину, Луна стояла двумя ногами на моей груди и шее, осознавая превосходство: своим весом она сразу проломила бы мне ребра и трахею, обрекая на мучительную смерть. Наклонясь, пони с любопытством приблизила мордочку к моему лицу - я нежно лизнул ее нос.

Луна не удивилась, или устала удивляться. Отступив, легла рядом. Грива всклокочена, хвост завязался морским узлом, перья встопорщены, перекошены - вид аликорна был до крайности хаотичный и вместе с тем, умиротворенный. Лишь рог, увенчанный колпачком от фломастера, выглядел воплощением незыблемого порядка.

- Мне так хорошо с тобой. - Тихо вздохнула она.

- Рад слышать это. Я тебе ничего не вывихнул? - Поинтересовался, хрустя суставами.

- Я в порядке. - Пони тряхнула головой, вытянула шею, встала, подвигала крыльями, ногами и хвостом. Легла. - Вот только насчет рога…

- Это когда я за него схватил, чтоб наклонить тебя?