Восход Луны

Снова Кантерлот - безжизненный, темный, ни единого проблеска в окнах. Стоящий на балконе одинокий белый аликорн с тоской взирает на изуродованное кратерами ночное светило.

Сияет в небе полная Луна.

«Единорог» на ней - клеймом позора.

Все пони спят, не спит только одна,

Она стала виновницей раздора.

Стихли последние отголоски эха, угасли сполохи волшебных миражей и Принцесса Ночи, тяжело дыша, опустилась на подушку рядом со мной. Из рассеявшихся теней вернулись тарелка с печеньем и чайник, уже остывший. Приобняв Луну, я поднес чашку с водой к ее губам - помедлив, она осторожно отпила. Я чувствовал пальцами мелкую дрожь, волной пробегающую по телу любимой.

- Луна... Прости меня. - Прошептала Селестия срывающимся голосом и коснулась копытом плеча сестры. - Что была невнимательна к тебе, когда ты больше всего нуждалась в помощи. Прости, что все закончилось... вот так.

Луна отвела взгляд и снова потянулась губами к воде. Прикрыв глаза, она долгими медленными глотками возвращала душевное равновесие.

- Прости меня.

Улучив момент, Селестия телекинезом привлекла Луну к груди и обняла.

- Тия. - Тихо выдохнул я. - Вы хотите, чтоб Луна простила вас. Но готовы ли вы простить Луну?

Сестры в недоумении уставились на меня. Затем, обернувшись, Селестия встретила вопрошающий взгляд Луны. Тия крепко прижала Луну к себе, все глубже зарываясь мордой в ее гриву и заглушая рыдания.

Нортлайт, бесшумно сместившийся, возник возле меня и, тронув крылом спину, шепнул:

- Пойдем, им надо побыть наедине.

Тело, напитанное алкоголем, на приказы мозга отзывалось тяжело и неохотно, но я сумел аккуратно встать и пошел вслед за бэтконем на балкон, прихватив с собой подушку, почти пустую бутылку вина и несколько маффинов. Луна замерла в объятиях сестры, ее взгляд выражал удивление и легкий укор: «Вот умеешь ты дать под дых». Почтительно кивнув, я вышел и закрыл дверь.

***

В глазах Луны я вижу отражения звезд, словно отсветы давно минувших столетий.

У меня было все: уважение, поклонение, подобие власти, хоть я никогда не претендовала на трон в каком-либо отдельно взятом городе, но правители часто приглашали меня помочь в решении насущных проблем.

Я зареклась делиться своими знаниями в свитках после того как один из магов чуть не спалил полстраны «драконьим чихом», прочитанным с конца, и мне пришлось срочно наводить грозовой фронт от края и до края.

Я разочаровалась в пони, их укладе мира и быта. Понимая, что им требуется намного больше времени, чтоб развиться умственно и морально, я не форсировала их развитие, но наблюдать за понилизацией стало откровенно скучно.

Покинув пони, я долго скиталась по миру в одиночестве, томимая желанием осознать, чего же мне не хватало. И однажды, издалека наблюдая за семьей пегасов, счастливо резвящихся в облаках, видя как родители поддерживают жеребенка в исполнении нехитрого трюка, исполнив который, пегасик радостно льнет к матери, а подлетевший отец обнимает обоих, я поняла: под этим солнцем у меня не было родственной души. Той, с кем я могла бы делиться чувствами и знаниями. Той, которую могла бы вот так же просто обнять и прижать к груди, и замереть, ни о чем не думая. Той, что была б равной мне по разуму, силам и возможностям. Пусть и противоположной по сути, но гармоничной.

Будучи воистину могущественной и бессмертной, я вложила в создание Луны огромную часть личных сил и часть своей души. И в жизни моей началась новая эпоха, когда синенькая кобылка с голубой гривой, прижавшись к ноге, назвала меня мамой. Я не готова была услышать это слово…

Пони, совершенствующие магию и навыки, плодились и расселялись по миру и мы с Луной как-то постепенно приобщились к понилизации. Путешествовали, посещали города, в одном из них дочь пожелала остановиться подольше. Так мы и осели.

Незаметно для себя я вновь оказалась втянутой в правление. Несколько успешно решенных вопросов, приглашения на мероприятия, мое желание помочь пони - все больше отдаляли меня от Луны. Сто лет детства, двести лет юности. От нескончаемых проделок неугомонной дочери я поседела до снежной белизны. А когда Луна развила способности к осознанным снам и повадилась проникать в тонкие миры - я научилась спать на совещаниях, единственном месте, где я могла поспать относительно спокойно.

Была и еще одна темная тайна, которую я не рискнула раскрывать дочери. Слушая ее восторженный рассказ о получении кьютимарки, я умолчала о том, что появление нового небесного тела привело к чудовищным катастрофам: огромные приливные волны и цунами обрушились на побережья Эквестрии, разрушая и смывая целые города. А некогда густонаселенная Коньтлантида навеки скрылась в пучинах вод.

Никому из пони не пришло в голову увязать внезапные стихийные бедствия с красивейшим ночным светилом и маленьким синим аликорном, но я ощущала себя виновной в этих бедах, ведь следуя своим прихотям, я создала Луну и впоследствии навлекла смертельные опасности на жителей моей страны.