Восход Луны

- Не успей я… Ты сейчас был бы нигде и везде в этом мире.

- Так что случилось-то? - Я все ж выждал, пока сердце Луны перейдет с галопа на более спокойный аллюр.

Луна вновь прилегла на меня, согревая собой. Прекрасные ее глаза, как и всегда, завораживали, без труда удерживая внимание.

- Представь, что маг - сосуд, наполненный магией. Опытный маг способен вбирать магию из мира, копить ее, перестраивать под свои потребности и направлять. Но в любом случае маг должен сохранять цельной свою личность и ограничивать влияние магии на себя.

Принцесса ласково провела крылом по моему лицу, взгляд ее стал задумчиво-грустным.

- Два дня назад я впервые поднимала солнце вместо сестры. Впитав в себя огромное количество солнечной магии, я едва не стала второй Селестией.

Я придержал крыло, нежно перебирая попадающие меж пальцев перья.

- А с тобой все иначе. Ты не способен копить и расходовать магию, ты раскрываешься ей навстречу и пропускаешь сплошной поток через себя, сразу и направляя его. Я выяснила это, наблюдая твое взаимодействие с магией Земли в Замке. Такой подход дает тебе силу, соизмеримую с силой десятка опытных единорогов. Но твое «Я» крайне уязвимо.

Тогда ты сосредоточился на грозящей опасности и хорошо контролировал магопоток, используя крохотную часть сил Земли. Но вот сейчас…

Луна потрогала меня копытом, как бы проверяя материальность.

- Стихия воздуха расслабила тебя, и ты утратил контроль. Поток магии растворил бы твою сущность. И все, ты, сам того не осознавая, стал бы воздухом.

Получается, она меня спасла от распыления на атомы в местной атмосфере. Стремный у поней мирок, однако - зазеваешься, он тебя и сожрет.

Луна вновь взглянула в глаза.

- Возможно, ты превратился бы в существо воздушной стихии, сохранив инстинкты, разум и какую-то часть памяти. Элементаль воздуха наподобие вендиго. А учитывая твой характер, тяжеловесный вышел бы элементаль, своенравный и не поддающийся погодным пегасам.

Поправив сбившуюся гриву, я благодарно прижал Луну к груди.

- Впрочем, я уверена, ты остался б добрым и отзывчивым, просто со взбрыками. - Улыбнулась любимая. Она снова перекатилась на спину, и мы долго молчали, глядя в небеса.

Отщипнув клочок облака рядом с собой, я вылепил из него словно из ваты довольно аккуратную фигурку аликорна, которую и поставил на нос задремавшей Луне. Приоткрыв глаза, она выдохнула чуть сильнее, и беленький облакорн, кувырнувшись, воспарил над нами.

- И как ты это сделал?

- Да никак, - я пожал плечами, - взял и слепил. Эти облака отлично лепятся.

- Потрясающе… Это та же магия, что применяла Сноудроп, - негромко сказала Луна, глядя на фигурку со смесью удивления и грусти. Осторожно коснулась ее ногой и огорченно вздохнула, когда та тихо развеялась.

- А кто такая Сноудроп? - Немного помолчав, спросил я. Луна, рассеянно водившая ногой по облачному туману, струящемуся под ее касаниями чередой быстро перетекающих друг в друга неясных образов, ответила не сразу, но тень вылепилась в устойчивый силуэт - красивая изящная пегаска всех цветов снега с кристальным цветком на бедре обратила ко мне взор серебристо-голубых глаз. Слишком знакомый немигающий взгляд в никуда и само движение… мне уже доводилось видеть подобное дома.

- Да, - негромко сказала Луна, подняв потемневший взгляд. - Сноу была слепой с рождения… что не мешало ей видеть и чувствовать гораздо больше многих зрячих.

Она медленно повернула голову, глядя куда-то за горизонт.

- Когда-то давно погода не была столь подвластна пегасам, и суровые зимы несли мрак и смертный холод, унаследованные от некогда властвовавших здесь вендиго - духов холода и отчаяния. И не было повода отнестись к зиме по-иному - она была чуждой и враждебной стихией, приносящей лишь голод и гибель. Насколько же чистой и доброй душой надо было обладать, чтобы уловить в ледяном сердце стужи лютое одиночество и тоску, найти в ней свою красоту - и воплотить ее…

Принцесса со слабой улыбкой покачала головой.

- Сноудроп создала первую снежинку, воплощение своей магии, которой она щедро делилась с другими - и вскоре все смогли увидеть, как прекрасна может быть зима в своих белоснежно-искристых одеяниях, сверкающих разноцветьем узорах инея, пушистом хороводе снежинок, радужных переливах северного сияния, и насколько важна и полезна она для всего живого. Зима перестала быть только врагом - и чары вендиго полностью утратили силу. Одолеть подпитываемые их мощью морозы и метели было бы невозможно, но Сноу нашла иной путь. Фактически, это была совершенно новая магия, подарившая нам власть над природой.