Восход Луны (СИ)

- Ну что, Лунька, добрыкалась? - Язвительно поинтересовался Лайри. - И что мне теперь с тобой делать, мр-р-рм?

Лицо человека, словно рассеченное наискось полосой лунного света, было плохо видно. Но глаза хищно мерцали желтым огнем.

- Я очень сожалею о своем несдержанном поведении. Я была напугана и…

- «Сожалеет» она, о-ох-е-ех. А не проще ли было не делать того, что сделала?

- Но я объясняла ранее, что…

- Что к полнолунию ты вспыльчива и раздражительна, да. Но твое состояние - не оправдание твоих действий. Ты понимаешь, что практически убила меня?

- Да.

Я видела, что Лайри очень разозлен.

- Как, после этого, я должен к тебе относиться? Как к любимой игрушке, или как к опасной, психически неуравновешенной скотине?

Это звучало для меня оскорбительной хлесткой пощечиной. Я застыла, пораженная, забыв о неудобной позе, впивающихся в грудь лианах.

- Что, животинка, не ожидала? - Подсев ближе, Лайри цепко схватил меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза. - Да, я откровенен с тобой, как и всегда. Бедная наивная поняшка, ты серьезно думала, что о тебе заботятся, потому что любят? Но ведь ты - животное. Привлекательное, умное, разговаривающее, но все-таки животное.

Внутри усиливается дрожь. Из глубин подсознания стучатся старые, с таким мучительным страданием запрятанные за семью копычатями, образы. Во всех подробностях, они рвутся, вышибая воздвигнутые мной защитные барьеры.

«…Ненавистные глаза вновь взирают из мрачных глубин воспоминаний, с неподдельным любопытством бесцеремонно рассматривая меня.

- Ты очень необычное животное.

- Я не животное!..

Издевательский смешок.

- А что ты тогда такое, позволь-ка узнать? Умение чесать языком, реветь и все понимать человеком тебя не делает. Тем не менее, ты - животное, а значит, нет и никакой ответственности. - Губы расплываются в едкой ухмылке. - Ну-ну, малышка моя… ты такая сентиментальная…»

Пошел прочь!.. Тряхнув головой, насильно изгоняю образ прошлого мучителя. Передо мной мерцают уже другие глаза - но и в них я не вижу пощады и жалости.

Сдержанно подбираю каждое слово:

- Ты говорил, что я для тебя, хоть и животное, но равна тебе.

- Мы все животные, Луна. Но в природе, как известно, равных нет. В конце концов, сильный всегда подминает слабого. - Его глаза недобро сверкнули. - И, скажу тебе честно, в человеке это желание сильно, как ни в каком другом существе.

«…- Почему вы, люди, ненавидите меня?

- Потому что ты непонятна для нас. А все непонятное вызывает либо страх, либо ненависть, а в связи с этим - стремление уничтожить или заставить подчиняться. Тебе, моя маленькая лошадка, еще много предстоит узнать…»

Прочь из моей головы!! Стискиваю зубы до невыносимого, режущего уши скрипа. Но голосу Александра начал вторить голос Лайри, прорезавшийся из мрака подсознания:

«…И это притом, что формально ты - животное. И полностью зависишь от моральных «рамок» человека, с которым вынуждена находиться рядом. От его воспитания, настроения, произвола и желаний…»

По-прежнему удерживая мою морду, Лайри нарочито-заботливо смахнул пыль с носа и поникших ушей.

- Я сказал в первый же день нашего знакомства: спасать тебя я взялся ради денег. Золото и его аналоги - вот единственное, что имеет ценность в моем мире. О любви и верности лепечут лишь душевнобольные.

Оглушенная жестокими воспоминаниями, я едва воспринимаю слова человека. Будто тяжелые капли яда, они медленно просачиваются в сознание, отравляя разум.

- Селестия - очень мудрая правительница. Именно она посоветовала, как воспользоваться твоими слабостями и утихомирить. У нас с тобой, Луна, был договор: ты должна оставаться милой и доброй на все время пребывания в гостях.

Усмехнувшись, Лайри намотал на пальцы длинную прядь гривы.

- Со стороны это выглядело очень потешно: боясь лишиться еды, ласки, крыши над головой, ты сама заперла себя в клетке условностей и недосказанностей. Я еще больше запутывал, проявляя заботу и вовремя напоминая о потаенных страхах.

Я вскрикнула от боли, когда человек резко дернул за волосы.

- Мне очень приятно видеть, как всемогущая богиня, сама принцесса Эквестрии, бессильная, в безвыходном положении, добровольно подчиняется простому смертному, беспрекословно соглашаясь на все, что он скажет.

Медово-сладкий шепот Лайри разъедает душу, подобно «алмазной кислоте», могущей растворить даже бриллианты. Цепкие пальцы человека держат за морду, не позволяя отвернуться. Но и закрыв глаза, я против воли слышу его речь.

- Луняшка, я прекрасно знаю, что если б предложил отдаться мне - ты согласилась бы и на соитие, не особо упираясь. Но завладеть твоим телом - не столь интересно, как видеть изнемогающую в сомнениях душу. Мне нравится водить тебя по грани неопределенности, поглаживая круп и замечая страх. Ты не скрываешь, что тебе боязно, неловко, что простое почесывание хвоста заставляет трепетать от внутреннего ужаса. Ах, богиня ночи до смерти боится, что средь бела дня ее опрокинут и отымеют во все дырки - это жутко забавно! Я упиваюсь твоими эмоциями, играя на нервах, как на арфе, заставляя подчиняться, ослепленную иллюзией свободы выбора.