Восход Луны (СИ)

Слышен неторопливый цокот копыт. Едва различимый в сполохах молний, темный аликорн остановился у иллюминатора. Я стою справа от волшебного зверя и вижу его тускло светящийся зеленый глаз. Однако зверь не обращает на меня внимания, возможно, и не видит вовсе.

По виткам рога скользит вспышка магии. Еще одна. И еще. Затем три вспышки чуть длиннее... Рисуя во тьме спиральные изгибы, они замирают на конце рога пульсирующей искоркой. Я напрягся. Луна? Этот сигнал «SOS» - от нее? Но ведь сигнал придуман людьми, пони не может знать о нем, если не подсмотрела где-то в моих видеозаписях.

Магия мерцает все интенсивнее, ярко и резко проносясь по рогу. От аликорна исходит аура отчаяния и боли. Запрокинув голову, Луна истошно заорала, надрывно, пронзительно, словно на грани смерти. Словно с этим криком она теряла душу.

Меня парализовал иррациональный ужас. Все тело свело, я задыхаюсь, хрипя от боли, не в силах шевельнуться в ловушке собственных мышц.

Разбухшая на конце рога светящаяся сфера взорвалась и Луну вмиг охватило пламя. Содрогающаяся в огненном хаосе, она кричит, пока огонь пожирает ее тело. Во все стороны летят искры, опаляя стены и прожигая мою одежду, боль от огня терзает разум. Деревянная дверь сгорела в мгновение ока, стоило лишь магической искре коснуться ее, и расплавленное стекло застыло лужей.

Крик оборвался. По полу с грохотом рассыпались обугленные кости аликорна, источающие едкий дым. От множества горящих на стенах искр в комнате стало светлее.

Дымящийся череп Луны смотрит на меня, в его глубоких глазницах мерцают медленно затухающие зеленые огни. Три коротких... пульсирующая боль отдается в груди, будто сердце начало биться в такт этим огням. Три длинных... ребра ломит, словно меня сдавила в богатырских объятиях анаконда. Три коротких... я не могу дышать, кружится голова, тело слабеет.

Череп метнулся ко мне и, завалившись на бок, впивается в голень. Я чувствую как трещит кость и лошадиные зубы погружаются все глубже в плоть. Боли нет, лишь неприятное ощущение агрессивного стороннего воздействия. Пол с треском проваливается, я падаю в черноту.

Падение прервано болезненной судорогой и резким осознанием реальности. Однако ногу по-прежнему что-то держало. Рявкнув, я рванулся на кровати и выдернул ногу из пальцев соседа, пытающегося разбудить меня.

- Эй, эй, полегче, - раздалось ворчливое в темноте. На тумбочке включили ночник, и в свете его я увидел мужика с хитрым прищуром. - Ты человек или что?

- А что, не похож? - Пробурчал как можно дружелюбнее, пытаясь отдышаться.

Опираясь на костыль и постукивая загипсованной ногой, мужик уселся на соседнюю кровать.

- Как посмотреть-то? - Вздохнул он, прислоняя костыль к стене. - Две руки, две ноги, тело, голова - вроде похож. А присмотришься поближе да подольше, и видишь - что-то не сходится, и шибко не сходится. Да вот понять не можешь, что именно. И чувствуешь такое, будто рядом зверь неведомый сидит, и на душе неспокойно с этого.

Мужик задумчиво пошевелил пальцами, словно разминая в них свои мысли.

- Кошмары снятся. - Ответил я, не особо желая подтверждать и так очевидные выводы.

- Ага, и ты от них еще пуще звереешь, а?

- Не должно бы.

- Где ж «не должно», когда спишь, скулишь и рычишь во сне как пес?

Разговаривать с незнакомым о личном я не хотел, но и заготовленных отмазок на этот случай не было, и я решил аккуратно свернуть тему.

- Спасибо, что разбудил, хотя бы хрень сниться перестала. Попробую еще поспать.

Мужик смерил меня пытливым взглядом - мне стало неуютно, как пойманному зверю в клетке, но я сделал вид, что не замечаю всего этого, переворачивая подушку сухой стороной вверх.

- Лан, ночи.

Уже лежа я дотянулся до ночника и выключил его, оставив любопытного человека в темноте.

Холодный ветер носился над утесом, завывая между скал. Он жестоко трепал ветви хилых деревьев и швырял опавшие листья. Снизу доносился рокот моря, волны бились в извечном стремлении сокрушить гранит. У края утеса недвижно стоял аликорн, казавшийся почти черным в сгущающемся ночном сумраке. Склонив голову, смотрел на нескончаемое противостояние воды и камня. Магически светящиеся пряди волос развевались на ветру, рисуя причудливые затухающие узоры, обвивающиеся вокруг шеи, спины, ног.

Я не узнаю в чертах этого существа прежней Луны. Как бы ни пытался, не могу найти мало-мальски логическое объяснение творящемуся с ней. Неужели приближающееся полнолуние настолько сорвало ей башню? Сам черт не разберет этих волшебных лошадей из других миров. Однако, я совершенно не намерен больше терпеть выходки, выходящие за все мыслимые границы дозволенного.

Как бы то ни было, все, что я чувствую, глядя на нее - горечь, злость и разочарование.