Восход Синей луны

Предполагалось, что он должен убить дракона, но, по правде говоря, никто этого дракона никогда в жизни не видел, хотя в легендах об этих страшилищах говорилось довольно много. Руперт разочаровался также и в легендах: ему казалось, что в них уделяется слишком много внимания доблести и славе, но не содержится ни одного совета, как победить того или иного врага и остаться при этом в живых. «Ты победишь, ибо помыслы твои чисты и благородны» – не слишком-то помогают такие заклинания, когда идешь на дракона. «Держу пари, что он огнедышащий», – удрученно подумал Руперт. Принц как раз раздумывал над тем, как бы поскорее вернуться домой с почестями, но с наименьшими потерями, но тут заявил о себе его мочевой пузырь. Руперт вздохнул и направил единорога к обочине. О таких вещах менестрели в своих песнях не упоминали.

Он торопливо принялся колдовать над сложной системой застежек. Принц успел вовремя и, оросив ствол ближайшего дерева, громко присвистнул с чувством глубокого удовлетворения. «Если в моем питании в самом скором времени не появится должного разнообразия, – подумал принц, – я окажусь единственным в своем роде героем с вечно расстегнутой ширинкой».

Покончив с одним делом, Руперт принялся стаскивать с себя доспехи. Он только потому таскал на себе эти проклятые железки, что был уверен: так положено. «Дурацкая традиция», – подумал Руперт. По мере того как он сбрасывал одну за другой детали своей амуниции, настроение его улучшалось. Доспехи падали в придорожную грязь. Подумав немного, он решил оставить подбитые стальными гвоздями башмаки. «А вдруг мне понадобится кого-нибудь лягнуть?» Наконец, облаченный лишь в кожаный камзол, штаны и свой лучший плащ, Руперт почувствовал себя в первый раз за многие недели гораздо комфортнее. Но, надо признаться, и гораздо уязвимее. «Даже если мне и дальше будет сопутствовать удача, все равно придется держать ухо востро».

– Ненавижу траву, – мрачно заявил единорог.

– Тогда почему ты ее ешь? – спросил Руперт, пристегивая меч к поясу.

– Я голоден, – ответил единорог и продолжал с отвращением жевать. – А поскольку мы уже много недель лишены цивилизованной пищи…

– А чем тебя не устраивает трава? – мягко спросил Руперт. – Лошади все время ее едят.

– Но я не лошадь!

– А я этого и не говорил…

– Я чистокровный единорог и заслуживаю соответствующего ухода и внимания. Я люблю овес, ячмень и…

– Где ж их здесь возьмешь?

– Ненавижу траву, – повторил единорог. – Меня от нее раздувает.

– Попробуй чертополох, – предложил Руперт. Единорог сурово поглядел на него.

– Неужели я похож на осла? – угрожающе вопросил он.

Руперт отвернулся, чтобы скрыть улыбку, и тут обнаружил дюжину гоблинов, которые безмолвно выступили из тени и перекрыли им дорогу. Не более трех футов в высоту, тощие, остроухие, они были вооружены короткими ржавыми мечами и ножами с зазубренными краями, как у мясников. Неуклюже сидевшие на них бронзовые и серебряные латы были, несомненно, с чужого плеча, а противные ухмылки гоблинов явственно свидетельствовали о том, что случилось с прежними владельцами этих доспехов. Руперт вытащил свой меч и бесстрастно посмотрел на гоблинов. Те тоже обнажили оружие. Прошло несколько минут, но никто не пошевелился.

– Эй, вы, не стойте как истуканы! – прорычал низкий голос откуда-то из тьмы. – Взять его!

Гоблины нерешительно переминались с ноги на ногу.

– Ты видел когда-нибудь такой огромный меч? – спросил самый маленький из них.

– Взгляните на шрамы на его лице и засохшую кровь на латах, – с уважением прошептал другой гоблин. – Он, наверное, успел уже прирезать дюжину людей в какой-нибудь передряге.

Руперт непринужденно помахивал мечом, сталь угрожающе сверкнула. Гоблины сбились в кучу.

– По крайней мере, отберите у него лошадь, – предложил голос из тьмы.

– Лошадь?! – Единорог вскинул голову: в его налитых кровью глазах засверкала ярость. – Лошадь? А что, по-твоему, у меня на лбу? Украшение? Я – единорог, слышишь ты, недоумок?!

– Лошадь, единорог – какая разница?

Единорог тронул ногой землю и наклонил голову так, чтобы свет упал на его заостренный рог.

– Пусть будет единорог. А вы, лентяи, прекратите топтаться на месте и поймайте его!

– Хорошо тебе говорить, вожак, – пробормотал самый маленький гоблин.

Тем временем Руперт бросил изумленный взгляд на единорога.

– А я-то думал, что ты – всего лишь рассудительный трус.

– Но меня же оскорбили! – прорычал единорог. – Позже, когда придет время, я испугаюсь. А пока подвинь-ка ко мне поближе эту кучку букашек – я с наслаждением их передавлю. О, они не скоро забудут, кто я на самом деле!

Гоблины начали медленно отступать.

– Перестаньте мельтешить и прикончите наконец этого проклятого путника! – заревел голос из тени.

– Если хочешь, сам его убивай! – выпалил малыш-гоблин, озираясь в поисках тропинки, по которой можно было бы удрать. – Это все ты виноват. Надо было ловить его, пока он был безоружным, как мы обычно это делаем.

– Вам не хватает боевого опыта, дурачье!

– Неправда! Наше дело – неожиданное нападение с численным перевесом.