Восход солнца

Усилием воли Воробей заставил себя сдвинуться с места. Голова у него шла кругом, вспышки света ослепляли его разум, и он с большим трудом смог распрощаться с целителями у границы.

С детства ему говорили, что у Белки не было молока, поэтому их с Львиносветом и Остролистой выкормили Ромашка с Тростинкой. Значит, Белке петрушка была не нужна. «Получается, петрушка предназначалась нашей настоящей матери, которая скрывала свое материнство!»

Память Воробья вновь вернулась в далекое прошлое, когда он был маленьким котенком, бредшим по глубокому снегу. Он должен был вспомнить!

«Сейчас мне могут помочь только запахи!»

Запахи хранили ответ на самый главный вопрос его жизни. Обоняние никогда не подводило Воробья, особенно в важных делах. Значит, и сейчас оно поможет ему найти правду.

Рядом с ним была кошка. Она медленно брела через снег, и от шерсти ее пахло молоком. Это была не Белка — это не могла быть Белка! Внезапно у Воробья перехватило дыхание. Он вспомнил запах этой кошки и узнал его.

Все кусочки загадки сложились воедино. Кто еще мог положиться на преданность Белки, кто мог поручиться, что она будет долгие месяцы хранить молчание, даже если для этого потребуется лгать своему другу? Кто всегда изливал море любви и заботы на него, и на его брата с сестрой? И какая кошка ни за что не могла признаться в том, что носит котят?

«Листвичка! Наша мать — Листвичка!»

Глава XXI

Когда в туманных рассветных сумерках старейшины и Пурди вынесли из лагеря тело Медобоки, Остролистая потянулась и устало поморгала глазами. Солнце еще не поднималось, а небо было затянуто тяжелыми серыми тучами. Холодный ветер нес с собой сырость скорого дождя. Все племя в скорбном молчании провожали глазами похоронную процессию.

Когда старики скрылись в туннеле, Ежевика начал собирать рассветные патрули. Остролистая увидела, как Медуница, низко опустив голову, побрела через поляну в палатку.

Не в силах вынести этого зрелища, Остролистая сорвалась с места и догнала кошку возле куста.

— Мне так жаль, — задыхаясь, выпалила она. — Я буду всегда тосковать по Медобоке!

— Мы все будем грустить, — глухо ответила Медуница. — Она была такая добрая… Ласковая, как котенок. И так быстро училась! Она еще в детской выучила все боевые приемы, представляешь?

— И с ней всегда было весело, — прошептала Остролистая, зарываясь носом в плечо Медуницы.

— Она любила играть с тобой и твоими братьями, когда вы были маленькими, — выдавила Медуница, смаргивая слезы. — И всегда переживала, что вам достается мало молока, ведь Белка не могла сама кормить вас!

Остролистая злобно ощетинилась при упоминании имени кошки, которую она так долго считала своей матерью, но заставила себя пригладить шерсть. Сейчас нужно думать не о предательстве Белки, а о том, как утешить Медуницу!

— Белка была не виновата, — продолжала пестрая кошка, неправильно истолковав волнение Остролистой. — И вы всегда были сыты и ухожены! Тростинка и Ромашка кормили вас досыта, а Листвичка вообще не вылезала из детской, только и делала, что таскала королевам бурачник, чтобы молока было больше, да укрепляющие травы для здоровья!

— Листвичка тоже о нас заботилась? — рассеянно спросила Остролистая.

— Еще как! Видела бы ты, как она тряслась над вами! Наверное, это потому, что вы были детьми ее сестры, а может быть, все дело в том, что вы были первыми котятами в нашем новом лагере.

— Я не знала, — пробормотала Остролистая, чувствуя тревожное покалывание в груди.

«Если Листвичка была с нами с самого первого дня, она должна знать, кто наши настоящие родители!»

Медуница кивнула и, прогнув спину, с наслаждением потянулась.

— Ладно, попробую уснуть, — прошептала она. — Может быть, Медобока придет ко мне во сне.

Как только Медуница скрылась в палатке, Остролистая быстро оглядела лагерь в поисках целительницы. Она поклялась никогда больше не допытываться правды у Белки — она не желала даже разговаривать с кошкой, которая лгала ей нею жизнь! Но Листвичку расспросить можно.

Она заметила целительницу возле входа в туннель, где она беседовала с Огнезвездом. Приблизившись к ним, Остролистая почтительно остановилась чуть поодаль, дожидаясь возможности побеседовать с Листвичкой наедине.

— Ты бодрствовала всю ночь, — говорил Огнезвезд. — Ты устала. Сходи в лес, разомнись, подыши свежим воздухом. Погуляй, а потом отыщи уютное местечко и вздремни немного, чтобы никто тебя не тревожил.

— Но я не могу покинуть племя… — возразила Листвичка.

— Воробей уже вернулся в лагерь, — напомнил Огнезвезд. — Не волнуйся, мы сможем обойтись без тебя хотя бы немного, — он вытянул шею и ласково дотронулся носом до носа Листвички. — Это приказ предводителя.

Листвичка широко зевнула.

— Слушаюсь, Огнезвезд. Но вернусь еще до полудня!

— Как пожелаешь, — кивнул Огнезвезд и отошел.

Дождавшись, пока Листвичка выйдет из лагеря, Остролистая тихонько выбежала за ней следом. Следуя за запахом целительницы, она вскоре вышла на вершину голого склона, возвышавшегося над озером. Листвичка сидела на вершине, крепко обвив хвостом лапы, и смотрела на воду.