Восход Тьмы

Щупальца вылезли, и я поперхнулась от увиденного: с них ручьем стекала кровь, на присосках плотно приклеились маленькие кусочки кожи. Зрители на трибунах восторженно засвистели и начали кидать вниз серебряные монеты. Монеты со звоном падали в серый ящик, врезаясь в крепкое покрытие. Тощий старик подбежал к ящику и начал собирать те монеты, которые отскочили и упали мимо.

Следующего мужчину купили за десять монет непонятной валюты. Щупальца неизвестного монстра расстроенно скрутились, вырисовывая на засохшем песке кровавые полосы. Рыжего парня и третьего мужчину купил один покупатель за сорок монет. Бугаи завязали на их шеях крепкие веревки и отдали покупателю.

Очередь к нам приближалась…

– Какая противная старуха, – свозь зубы с отвращением в голосе прошептал работорговец, глядя на пожилую женщину прищуренными глазами. Кончик жирного носа высоко вздернулся, тоненькие губы изогнулись в верхнюю дугу, – кому нужна эта хрычовка? Пять кроклей за нее кто-нибудь отдаст?

– Один!

– Два!

– Убей! Убей!

– Отправь уродину в пасть Тастара!

– Никто за бабку пять кроклей отдавать не хочет? – обратился торговец к зрителям, – убить ее! – дал приказ бугаю.

Женщина начала трястись:

– Не-не надо…у меня дети…внуки…

– Убить каргу старую! – крикнул толстяк.

– Уби-и-и-ить! Уби-и-и-ить! – голосили на трибунах.

По щекам женщины покатились слезы. Бугай повел ее к яме. Щупальца начали тянуться к женщине. Та с ужасом смотрела на лапы страшного монстра. Бугай толкнул женщину, щупальца обхватили ее и унесли прочь. Нечеловеческий вопль заполонил каждый дюйм арены.

Наступила очередь Роберта. Толстяк скривил губы, посмотрев на него, и начал торговаться. Но Роберта за десять или даже пять кроклей никто не захотел купить.

– Убить шкета! – приказал работорговец.

– Нет!!! – тотчас крикнула я.

Толстяк удивленно уставился на меня:

– Что сказала?

Он близко подошел ко мне. Широкий рот расширился в ехидной улыбке. Глаза будто смотрели насквозь.

– Отпусти нас четверых! – уверенно сказала я. Дыхание у меня перехватило. Сердце бешено стучало.

Мужчина изучающе пробежался глазами по мне от макушки до пяток. Его толстая рука притронулась к моим волосам. Я вздрогнула, ощутив, как его липкие пальцы коснулись моей шеи и откинула головой в сторону, смахнув с себя его руку.

– Я отдам за рыжую девчонку двадцать кроклей! – крикнул кто-то из толпы зрителей.

– Пошел к черту! Тридцать!

– Сто сорок!

– Тысячу пятьсот!

Цифра торговли переросла за миллион. Я нервно сглотнула и отвела взгляд, чувствуя любопытный пронизывающий взор толстяка. Тут он посмотрел на Милу. Та опустила в испуге глаза. Мужчина подошел к ней и начал любопытно ее рассматривать.

– Куплю двух девчонок за три миллиона!

– Два миллиона и свой космический крейсер!

– Заткнись, сопля лживая, у тебя его нет!

Толстяк пропускал предложенные цены мимо ушей, продолжая рассматривать меня и Милу.

– Девушки не продаются! Я их заберу к себе! – спустя минуту молчания воскликнул торговец.

Мы с Милой потрясенно переглянулись. Не хватало только стать рабынями этого противного мужика! Злость меня переполнила мощной волной, я была готова на многое. Усталость и вялость тут же покинули тело.

Расстроенный гул пронесся по всей арене:

– Нет!

– Я их куплю!

– Девочки не продаются! – повторил гневно толстяк, – пацанов кто-нибудь покупать будет?

– Да ну их! Отдай девчонок! – возмущенно кто-то кричал.

Толстяк тяжело вздохнул:

– Пацанов убить, а девчонок мне! – сообщил он бугаям, держащим нас, – торговля закончилась!

– Нет! – вырвалось у меня, – не смей!

В маленьких глазах мужчины читалось любопытство:

– Ротик свой поганый прикрой, малышка. Ты теперь на меня работаешь.

– И что же я должна делать?! – возмутилась я. Злость окутывала, я чувствовала, как меня захлестнул изнутри сильный пожар.

Арнольд, Роберт и Мила потрясенно смотрели на меня. Некоторые зрители умолкли и начали подбрасывать монеты. Одна угодила старику в лоб, и тот упал, перевернув ящик на себя. Тысяча монет со звоном посыпались на него. Но толстяк даже не обратил на это внимание.

– Надень на девчонок ошейники и веди их в мой корабль, – приказал мужчина бугаю.

– Нет! Мы не будем на тебя работать! – рассерженно крикнула я.

– Милая, ты теперь будешь открывать свой красивый ротик тогда, когда я скажу, – сладко улыбаясь, прошептал толстяк, – че встали? Убить мальчишек! – приказал он бугаям, держащим Роберта и Арнольда.

Ситуация начала меня раздражать. Нужно как-то отсюда сматываться!

– Не смей их трогать! – пронзительно завопила я, дергаясь руками.

Мила побледнела, замерла, легкая дрожь бежала по ее телу.

Мужчина, злобно прожигая меня своими глазами, с размаху влепил мне пощечину. В ушах громко засвистело. Щека загорелась от боли.

– Сказал: будешь открывать свой рот тогда, когда я скажу!

– Иди к черту, урод! Не буду я на тебя работать! – я ударила коленкой ему между ног.

На трибунах ахнули. Арнольд сильно сжал губы, Мила широко раскрыла глаза. Мужчина скорчил в гневе лицо, издав тихое: "мммм". Удар на него особо не подействовал, боли не принес. Он что, камнем изнутри покрыт?