Восход Водолея

– Понимаете, – оборвал его Евгений. – Я спрашиваю о той самой пленке, которая выпала у вас из кармана в аэропорту. Ее подняла симпатичная девица, с которой вы позже уехали на одном такси.

– Пленка была не моя. А потому она осталась у девушки.

– И вы не знаете, какие кадры были там запечатлены?

– Нет. Я же сказал: это была чужая кассета

– И с девушкой вы раньше не встречались?

– Никогда в жизни. Я бы ее запомнил.

– Вы прилетели с юга?

– Да.

– Вы видели в аэропорту захваченный самолет?

– Только прямую трансляцию. Из зала вылета ничего видно не было.

– А пассажиров с этого самолета?

– Их привезли в другой зал и держали там под охраной.

– То есть ни с кем из них в контакт вы не вступали.

– Определенно нет!

– Взгляните на это, – Евгений протянул ему пачку снимков.

Шорников медленно перебрал фотографии и поднял изумленный взгляд на офицера.

– Что это?

– Фоторепортаж с борта захваченного авиалайнера, – пояснил Евгений. – Впечатляет?

– Это… просто кошмар!

– Мы думаем, что это как-то связано с вашим «Водолеем».

– Что? Вот это… побоище? При чем здесь универсальная компьютерная система?! На такое зверство способны только люди! Да и как технически виртуальная Система может участвовать в конкретных делах? В ее распоряжении нет никаких вспомогательных механизмов. Ведь для такого… нужен как минимум робот-убийца.

– То есть вы допускаете мысль, что будь у «Водолея» десяток экземпляров такой «периферии»…

– Ни в коем случае! Система служит иным целям! Это не военно-прикладная программа и не компьютер наведения ракет. Это связующее звено между ранее несовместимыми сетями. Она призвана улучшать мобильную, спутниковую и проводную связь, ускорять обмен информацией, а не управлять роботами.

– Никто не говорит о роботах, – заметил Гордиен-ко. – На борту были только люди.

– Тем более смешно! Система – это вершина развития электроники, а люди – биологические субъекты. Как они могут пересекаться?

– Именно это я хотел выяснить у вас. Девятый отдел занимается проблемами оптимизации управления, не так ли?

– Управления Системой! – возмутился Шорников. – Понимаете, Системой, а не наоборот! Мой отдел разрабатывает технологии, позволяющие операторам ускорять ввод данных, быстрее реагировать на изменения и сбои, перенаправлять потоки информации. Но это управление по принципу «мастер-слэйв». Человек управляет машиной.

– И обратной связи быть не может?

– Исключено!

– Чем занимается отдел «ноль»?

– А при чем здесь… Это вообще не научный отдел. Под этим кодом проходит служба безопасности.

– Специальное Агентурное Управление?

– Нет, насколько я знаю, Управление – отдельная структура, оно лишь курирует безопасность «Водолея». А почему вы спрашиваете?

– Освобождением самолета занималось САУ.

– Ну и что?

– Пока ничего, но сопоставьте факты, Виктор Валентинович. Пленка, как вы ни отрицайте, была у вас. Как попала она к вам, пока неясно, но произошло это перед вылетом. Зачем ее подсунули именно вам, тоже вопрос. Можно предположить, чтобы заставить задуматься над возможными последствиями развертывания «Водолея».

– Система полезна! Единственное последствие – это благоденствие общества.

– И все же есть люди, которые считают иначе. И пока мне трудно с ними не согласиться. Слишком много странного творится вокруг вашей работы. Взять хотя бы активную деятельность САУ…

– В проект вложены огромные деньги, и Управление призвано защитить капиталовложения. Не вижу в этом ничего плохого.

– Защитить любой ценой и применяя любые методы? В том числе и методы устрашения? Но от кого агенты защищают Систему? И почему те, кто на нее нападает, делают это? Если ваш проект абсолютное благо, кому он противен настолько, что правительству даже пришлось создать новую спецслужбу?

Шорников хотел снова возразить, но поймал себя на мысли, что спорит ради спора. В чем-то этот военный был прав. Да и опасения насчет негативных последствий возможной обратной связи операторов с «Водолеем» давно обсуждались в отделе Виктора. Система не обладала самостоятельным мышлением и не могла «беседовать» с операторами, но некоторые из них утверждали, что мысленная команда, в отличие от ввода при помощи традиционных клавиш или голоса, частенько интерпретируется главным компьютером по-своему. Интерпретируется! А что есть способность к интерпретации, как не зачатки мышления? А мышление подразумевает и обратную связь. Пока ничего подобного не происходило, но Шорников знал лишь о том, что творится в технических отделах. А чем занимался отдел «ноль»? Взаимодействие сцепки Система – оператор было не опасным. Но что, если разработки Шорникова продолжили, например, в САУ?

Виктору вспомнились события годичной давности. Почему его похищали? Уж не потому ли, что его проект таил в себе потенциальную опасность и кто-то сумел просчитать последствия?