Восход

Песиголовцами тут не пахло, а комнатка выглядела такой уютной и надежной, что не было сомнений – здесь можно переждать даже ядерную зиму, хватило бы запасов. Теперь Антон понимал, зачем покойный археолог указал ему на это место. Оставалось понять, какая угроза заставила старшего Аркудова построить столь экзотическое убежище, а потом еще и вернуться с того света, чтобы предупредить о нем сына.

Ученый поднялся с рельса, обнаружив, что в комнате тот расширился и превратился в рифленый металлический настил. Сел на диван и повернулся к стене, из которой только что выполз. Оказалось, что он без труда прошел как сквозь камень, так и сквозь картину в алюминиевой рамке. Впрочем, стена и рисунок, изображающий парусник в бурном море, были не совсем материальными, за ними проглядывался туннель и замерший в нем полковник.

– Надеюсь, он сюда не войдет, – вздохнул Антон.

От прижатых к стене пальцев Павла Геннадиевича вверх потекли темно-бурые дымки. Спустя какой-то миг они сменили цвет на ярко-фиолетовый и всосались в камень. В комнатку мимо лица ошарашенного профессора проплыла тоненькая ленточка превратившейся в странную субстанцию крови. Завилась в спираль и стремительно нырнула, растворившись на поверхности журнального столика. Оказалось, что рядом с коленями ученого находится не мебель, как он сперва подумал, а каменный алтарь с выпуклым вершком. Там, в камне, и скрылась кровь полковника.

Это было слишком…

Антон прижался к спинке дивана, думая, что еще несколько подобных фокусов, и его организм не выдержит.

Не пристало еще обделаться со страху.

Впрочем, была и приятная новость. Странный ритуал Павла Геннадиевича окончился. Но не более того. Дверь не пожелала впускать полковника.

Видя, что ничего не получилось, полковник успокоился. Положив пистолет себе на колени, он уселся рядом со стеной, лицом напротив.

– Сиди-сиди, идиот, – сказал ему Антон с дивана, не надеясь быть услышанным. – Лично я никуда не собираюсь отсюда уходить, пока все не узнаю.

– На здоровье. Если хочешь – торчи себе. – Голос полковника прозвучал так неожиданно, что Аркудов содрогнулся. – У меня еще есть немного времени – потерплю. Ты оттуда сам вылезешь, когда пожрать приспичит.

– Вы меня слышите? – наконец сумел оправиться ученый. – Чудеса, да и только…

– Уж извини за порезанную ногу, – говоря, Павел Геннадиевич смотрел поверх головы Антона. – Сам ты бы вряд ли согласился себе вредить. А без крови в данном случае не удалось бы изменить физические характеристики камня. Дневник нашел?

– Нет! – словно боясь, что полковник сможет войти и отобрать блокнот, Антон прижал руки к животу. Впрочем, теперь он чувствовал себя в безопасности. Отцовские слова подтвердились, следовательно, он находится в убежище покойного Аркудова. Странном и фантастическом, но в убежище! Больше ничего плохого уже не случится.

– Ищи тогда, – кивнул полковник.

– Хрена вам, – пробормотал Антон. – До тех пор, пока не объясните, почему морочите мне голову. Ведь вы всё лжете! И про мировое правительство, и про этих ваших Правителей, и…

– Я тебе не вру, – вздохнул Павел Геннадиевич. Слабо улыбнулся: – Просто кое-чего недоговариваю.

– Тогда считайте, что я недонахожу дневник, – хмыкнул Антон. – Пока не узнаю обо всем, что сейчас творится, об отцовских записях можете забыть.

Полковник нахмурился.

– Ладно, – ответил он спустя какое-то время. – Пожалуй, теперь тебе можно рассказать…

– Весь внимание.

– Мы с твоим отцом работали на организацию, цель которой – уничтожение Правителей.

– Это уже не новость. Я догадался и сам, – заметил Антон. – Если сопоставить ваши россказни с вашими действиями, то получится, что вы до сих пор работаете на КГБ и сражаетесь со всемирным капитализмом. Отсюда ваши утверждения о мировом правительстве.

– Не попал, – ухмыльнулся полковник. – Ты же столкнулся с необъяснимым. И даже сидишь в одной из невозможных вероятностей. Попробуй предположить, что есть понятия выше, чем государственные спецслужбы, всемирный капитализм и прочие неприятности цивилизации.

– Так-так… – протянул Антон. – Попробуем… Получается, помимо ваших хваленых Правителей, живущих от начала летописных времен, существует еще и организация мировых человеколюбцев? Такие себе антагонисты… Скажите, Павел Геннадиевич, как вы себя называете? Демократами с большой буквы? Или а-а-альтруистами?

– Отцы, – буркнул полковник. – Наши руководители называются Отцами. В отличие от Правителей, мы стремимся сохранить человечеству свободу.

– Вот так новость, – вздохнул Антон. – Недавно вы говорили, что Правители – не совсем люди. Получается, ваши Отцы – тоже?

«Теперь понятно, – подумал про себя Антон, – почему папа упоминал, что мне придется стать третьей силой в войне между двумя серьезными противниками».

– Нет, – мотнул подбородком Павел Геннадиевич. – Мои начальники обычные люди.

– Сделаю вид, что поверил. Вы представляете добреньких вооруженных до зубов дядек, воюющих за то, чтобы по земле свободно бегали маленькие розовощекие сорванцы. Правильно?

Полковник промолчал, лишь слегка кивнул.