Восходящая судьба

— Молю, останови это, — в ужасе просила Елена. — Не причиняй ему больше боль.

Улыбка Деймона стала шире, и он отвернулся от Джимми, обратив все свое внимание на Елену.

Джимми все дергал кий туда и обратно, хотя Деймон уже не глядел на него.

— Остановлю, если ты прямо сейчас уйдешь, принцесса, — отчеканил Деймон.

Елена со всех сил пыталась сдержать слезы. Она сильнее, чем он думает. И докажет это.

— Прекрасно, — сказала она. — Я пойду. Но Деймон, — и тут она отважилась быстрым мягким прикосновением снова дотронуться до его руки, — то, что ты сказал, когда я пришла, это правда. Я никогда не сдаюсь.

Казалось, что-то изменилось в Деймоне, когда Елена прикоснулась к нему, на мгновение мрачные черты его лица смягчились, и Елена почувствовала, что она почти достучалась до него.

Он секунду спустя он стал холодным и отдаленным, как никогда прежде.

Елена повернулась и с высоко поднятой головой быстро пошла прочь. За своей спиной она услышала, как Деймон сказал что-то резким тоном, и постанывание, издаваемое Джимми от боли, прекратилось.

Было ли то мимолетное выражение на лице Деймона всего лишь игрой ее воображения?

«Пожалуйста, пожалуйста, — мысленно умоляла Елена, — только бы это было не так.»

Наверняка в этом сердитом вампире позади неё осталось ещё что-то от Деймона, которого она любила.

Она не может потерять его.

Но почувствовав, как заныло у нее в груди, она засомневалась, справится ли она сейчас.

Глава 27

Предзакатное небо было ярко-синим и золотым от солнца, и Стефан был благодарен за тени деревьев.

Какой вампир вызовет на бой при дневном свете?

Он мог себе представить, что сказал бы на все это Деймон: «Стефан, это очень глупо».

Солнце как всегда слегка утомляло его своим светом, в его сознании постоянно пульсировало что-то, напоминающее головную боль, несмотря на кольцо, которое его защищало.

Клаус старше Стефана и сильнее. Значит и солнечный свет не будет его так сильно беспокоить.

Стефану не хотелось бы столкнутся с Клаусом во тьме.

Волосы на затылке вставали дыбом от одной мысли о том, что после столь долгой жизни в образе вампира, теперь Стефан сам боялся чудовища в темноте.

Он остановился, достигнув поля, на котором они сражались с семьей Клауса.

Кровь — лучший способ привлечь внимание любого вампира.

Стефан заставил его клыки удлиниться, потом, морщась от боли, резко укусил свое запястье.

— Клаус! — крикнул он, поворачиваясь вокруг, вытянув руку так, что кровь брызнула на землю вокруг него.

— Клаус!

Стефан остановился и прислушался к звукам леса: легкое потрескивание от движения какого-то животного сквозь заросли, скрип ветвей деревьев на ветру.

Очень далеко, ближе к кампусу, он мог бы услышать пару туристов, которые, смеясь, шли через лес.

Никаких признаков Клауса. Сделав глубокий вздох, Стефан привалился спиной к стволу дерева, прижимая окровавленную руку к груди.

Он думал о тепле Елены, её нежных поцелуях. Он должен спасти её.

За его спиной послышался низкий веселый голос:

— Ну, здравствуй, Сальваторе.

Стефан обернулся, запнувшись в тревоге.

Как он не услышал шаги древнего вампира?

Изношенный плащ Клауса был грязен, но он носил его, будто это была королевская мантия.

При каждой встрече с Клаусом Стефан поражался его высоким ростом, чистотой и резкостью его глаз.

Клаус улыбнулся и сократил между ними расстояние так, что он оказался слишком близко.

От него тошнотворно пахло кровью и дымом, и какой-то неуловимой гнилью.

— Звал меня, Сальваторе? — спросил его вампир. Он положил руку на плечо Стефана, будто другу.

— Я хотел поговорить, — ответил Стефан, сдерживая дрожь в теле от прикосновения Клауса.

— У меня есть к тебе предложение.

— Дай угадаю, — глаза Клауса расширились.

— Ты думаешь, что мы сможем устранить разногласия как джентльмены? — восхищенно произнес он.

Его пальцы на плече Стефана сжались, словно тиски, отчего колени Стефана подкосились.

Стефан вспомнил, что Клаус силен и сильнее его самого.

— Хоть я и ценю кровью твою и твоего брата, ведь именно она вернула меня, но именно в моем рукаве припрятаны все тузы в этой игре, Сальваторе.

Я не нуждаюсь в игре по твоим правилам.

— Не все тузы. Тебе не удастся убить Елену, — выпалил Стефан, и Клаус склонил голову в сторону, принимая во внимание новый факт.

— И ты поделишься со мной этой причиной? — спросил он.

— Тебя утомила твоя прекрасная дама? Удивляюсь почему она всё ещё человек спустя всё это время.

Прощаешься со своей вечной любовью, не так ли? Умно.

— Я имею ввиду то, что её невозможно убить, — упорно продолжил Стефан.

Он гордо поднял голову, пытаясь излучать уверенность в себе.

Клаус должен поверить ему.

— Убей меня вместо неё. Я тот, кого ты больше всех ненавидишь.

Клаус рассмеялся, показав свои острые клыки.

— В конце концов, не умно, — сказал он. — Скорее благородно и тоскливо. Тагда, получается, ты оказался очередным отвергнутым поклонником Елены. Она охотнее состарится и умрет, чем проживет вечность в твоих объятьях? Твой роман уж не такой восхитительный, как ты предполагал.

— Меня ты обвинил в смерти Кэтрин, — настойчиво парировал Стефан.