Восходящая тень

Зал был велик – шагов двести в длину и не менее ста в ширину. Столбики, между которыми был натянут канат, окружали его по всему периметру, за исключением тех мест, где находились высокие двойные двери. За ограждением располагались большие полированные шкафы, витрины или стеллажи с выставленными на них диковинами. Под самым потолком тянулся длинный ряд узорчатых окошек, пропускавших яркий солнечный свет. Очевидно, она оказалась в Танчико дНем. "Величайшее собрание реликвий давно минувших времен, включая Эпоху Легенд и даже века, предшествовавшие ей, открытое для обозрения всем, в том числе и черни, три дня в неделю, а также по праздникам", – писал Эуриан Ромавни. В восторженных словах он описывал бесценную коллекцию шести статуэток из квейндияра, хранившуюся в застекленном стенном шкафу. Когда зал открывали для доступа, у шкафа выставлялся караул из четырех солдат личной гвардии Панарха. Целых две страницы Ромавни расписывал останки невиданных сказочных зверей, "коих живьем не видывал глаз человечий". Теперь Эгвейн выпал случай рассмотреть их. У одной стены стоял скелет животного, похожего на медведя, но из пасти у него торчали два клыка длиной с добрый фут, а напротив него располагался скелет четвероногого с такой длинной шеей, что голова его чуть ли не упиралась в потолок. Другие диковины, находившиеся в зале, поражали воображение не меньше. Судя по всему, многие из них были гораздо древнее Тирской Твердыни.

Эгвейн пролезла под канатом и медленно, оглядываясь по сторонам, двинулась по залу. Ее внимание привлекла каменная статуэтка, изображавшая обнаженную женщину с длинными, до пят, волосами. Внешне она была похожа на другие фигурки, стоявшие в том же шкафу, но Эгвейн ощутила исходившее от нее мягкое тепло. Несомненно, это ангриал; удивительно только, как это Башня еще не заполучила его. Искусно соединенные между собой ошейник и два браслета из тусклого темного металла на соседнем стенде заставили Эгвейн поежиться: она чувствовала заключенную в них тьму и боль – древнюю-древнюю, мучительную боль. Серебристая штуковина из другого шкафа – трехлучевая звезда в круге – была изготовлена из ненавистного Эгвейн материала, более мягкого, чем любой металл. Исцарапанная и выщербленная, эта звезда была еще древнее, чем древние кости, и даже на расстоянии десяти шагов Эгвейн уловила витавшую вокруг нее ауру тщеславия и гордыни.

Одна вещь показалась Эгвейн знакомой, хотя она сама не могла бы сказать почему. Вещица была запрятана в дальний угол одного из шкафов; видно, тот, кто засунул ее туда, не был уверен в том, что она заслуживает внимания. Верхняя половинка статуэтки, вырезанной из светящегося белого камня. Женщина с исполненным мудрости и достоинства лицом держала в поднятой руке хрустальную сферу. Будь статуэтка цела, она была бы в фут высотой. Но почему она кажется такой знакомой? Почему притягивает к себе?

Взяв статуэтку в руки, Эгвейн поняла, что, сама того не заметив, перелезла через канат Глупо, подумала она, ведь я даже не знаю, что это такое. Однако было уже поздно.

Как только рука девушки коснулась фигурки. Сила хлынула из нее в статуэтку и устремилась обратно, и снова – туда и обратно. Хрустальная сфера зловеще вспыхивала, и с каждой вспышкой острые иглы пронзали мозг Эгвейн. Девушка выронила статуэтку и схватилась руками за голову. Фигурка упала на пол, хрустальная сфера разлетелась вдребезги, и боль мгновенно исчезла. Остались лишь тошнота и слабость, от которой кружилась голова и подкашивались ноги. Девушка закрыла глаза. Статуэтка эта, безусловно, тер'ангриал. Но почему она так подействовала? Может быть, из-за того, что была сломана, а истинное ее предназначение заключалось в другом? Впрочем, лучше об этом не думать – опробовать тер'ангриалы всегда было рискованным делом. Но теперь, разбитая, размышляла Эгвейн, она, наверное, уже не сможет мне повредить. Во всяком случае, здесь. И все-таки, почему мне показалось, что она зовет меня. так и просится в руки… Тошнота прошла, и Эгвейн открыла глаза. Статуэтка вновь очутилась в шкафу, на той самой полке, где девушка впервые ее увидела. Странные вещи творятся в Тер'аран'риоде, но это, пожалуй, слишком странно. Да и вообще, не за этим она сюда явилась. Перво-наперво надо выбраться из Панаршего дворца. Перескочив через веревку, она заторопилась к выходу из зала, стараясь не пуститься бегом.

Во дворце, разумеется, не было ни малейших признаков жизни. Людей здесь не было – это точно. В уютных двориках, окруженных портиками, колоннадами и балконами с резными перилами, били фонтаны, а в бассейнах весело плескались разноцветные рыбки и плавали белоснежные кувшинки размером с тарелку. Все здесь повторяло реальный мир. За одним исключением – тут не было людей. В коридорах стояли высокие, искусно сработанные золоченые светильники. Фитили не были обуглены, но Эгвейн чуяла аромат душистого масла. Она ступала по ярким коврам, которые, конечно же, никто здесь не выбивал, но из-под ее ног не поднялось ни пылинки.