Восходящая тень

Менестрель заставил шарики описывать двойной круг – трюк несложный, но неизменно вызывавший восхищение зрителей. Девица с хищными глазами захлопала в ладоши. Теперь, когда разговор завязался, Том не мог останавливаться на полпути. Вот когда дело будет сделано, можно и на боковую. На боковую? Когда день только-только начинается?

– Однако странно, почему никто не проверил, что за баржи с задраенными люками пришвартовались к причалам. Баржи, в трюмах которых прятались троллоки. Я, конечно, не хочу сказать, будто кто-то знал об этом заранее. – Том чуть было не упустил один из шариков и снова стал описывать ими простой круг. Все-таки усталость давала о себе знать. – Пожалуй, кто-нибудь из Благородных Лордов мог бы этим поинтересоваться.

Оба молодых парня переглянулись и, как видно, призадумались. Том сдержал довольную улыбку. Он посеял зерно сомнения, хотя и сделал это довольно неуклюже. Кто бы там ни отвечал за причалы, теперь пойдут слухи, что, возможно, не обошлось без измены. И слухи эти разнесутся повсюду – их не удержать в стенах Твердыни. А значит, ему удалось вбить еще один клин между простонародьем и знатью. А кого поддержит простой народ, как не человека, которого ненавидит знать, человека, спасшего Твердыню от Отродий Тени – Ранда ал'Тора, Лорда Дракона. Зерно посеяно, и оно несомненно даст свои всходы, но и они не должны помнить, что он заронил в них подозрение. Теперь можно и похвалить здешнюю знать – все равно это уже ничего не изменит.

– Правда, прошлым вечером они храбро сражались, эти Благородные Лорды, – начал Том, – видел я, как… – Он осекся, заметив, что женщины схватились за швабры, а парни торопливо подхватили сундук.

– У меня найдется работенка и для менестреля, – послышался голос домоправительницы, – праздность – худший из пороков. Том повернулся – и довольно ловко, если принять во внимание больную ногу, – и отвесил ей глубокий поклон. Ростом домоправительница не доходила ему до плеча, но зато весила, наверное, вдвое больше. Лицо ее с двойным подбородком и глубоко посаженными черными, как угольки, глазами напомнило Тому наковальню – этого впечатления не меняла и повязка, обмотанная вокруг головы.

– Доброго тебе утра, милостивая госпожа. Прими этот дар в честь зари нового дня. – Не прекращая жонглировать, он взмахнул рукой. Из рукава вылетел ярко-желтый цветок, и менестрель мгновенно заткнул его за повязку вокруг седых волос домоправительницы. Она тут же вытащила цветок и с подозрением уставилась на него. Том только того и ждал. Воспользовавшись ее замешательством, он припустил по коридору. Она что-то кричала ему вслед, но он не слушал ее и, конечно же, не остановился.

П роклятущая особа, подумал менестрель, попадись ей троллок, она и его заставила бы мести коридоры. Он зевнул так, что хрустнула челюсть, и прикрыл рот ладонью. Староват он для таких дел. Выбился из сил, колено болит так, что мочи нет. Бессонные ночи, битвы и заговоры – это уже не для него. Он постарел. Ему бы жить спокойно на какой-нибудь ферме. Возиться с цыплятами. На фермах всегда есть цыплята. И овцы. Пасти овец, надо думать, не такое уж трудное дело – сиди себе, развалясь, на травке, да поигрывай на свирели.

Ну он-то, само собой, играл бы на арфе. Или на флейте – для арфы не всякая погода годится. Чудная жизнь, особенно если поблизости окажется городок с таверной, где можно развлекать гостей. Том взмахнул плащом, приветствуя проходивших мимо слуг. Плащ в такую жарищу он напялил лишь для того, чтобы все узнавали в нем менестреля. Завидя его, слуги подняли головы, видимо надеясь, что он задержится на минутку и чем-нибудь их позабавит. Тому это польстило. И все же, рассудил менестрель, в сельской жизни есть свои прелести. Надо только найти тихое местечко, чтобы никто не тревожил. Если поблизости будет городок, жить можно.

Он распахнул дверь в свою комнатушку и замер на месте. Морейн выпрямилась с таким видом, будто в том, что она рылась в бумагах на его столе, не было ничего особенного, и, расправив юбки, уселась на табурет. Красивая женщина – ничего не скажешь, в ней есть все, чего только может пожелать мужчина. Дурак! Старый дурак! Она Айз Седай, а ты слишком устал, и голова у тебя сейчас не варит.

– Доброе утро, Морейн Седай, – промолвил он, вешая плащ на крюк.

Том старался не смотреть на шкатулку для письменных принадлежностей, так и стоявшую под столом. Не стоит привлекать к ней ее внимание. Да и проверять после ее ухода, не заглядывала ли она туда, нет никакого смысла. Айз Седай может открыть любой замок с помощью Силы и закрыть снова, не оставив никаких следов. К тому же он настолько измотан, что не в состоянии припомнить, оставил ли в шкатулке что-нибудь секретное. Или где-нибудь еще. На первый взгляд все в комнате лежало на своих местах. Вряд ли он свалял дурака и оставил что-нибудь на виду – двери в комнатах для прислуги не имели запоров. – Я бы предложил вам освежиться, но боюсь, у меня нет ничего, кроме воды.