Восходящая тень

Он со смехом подхватил ее на руки и пересадил в свое седло. Фэйли тоже рассмеялась, сделала вид, будто сопротивляется, но в конце концов обняла его.

– Я никогда, никогда не стану на тебя сердиться, кля…

Фэйли прикрыла ему рот ладошкой.

– Мама рассказывала, что, когда отец перестал на нее сердиться, она чуть с ума не сошла, решив, что стала ему безразлична, и сделала все, чтобы привести его в чувство. Так что ты, Перрин, будешь на меня сердиться! И, если хочешь принести мне еще один свадебный обет, поклянись, что, если рассердишься, никогда не станешь этого скрывать. Ведь сама я вижу лишь то, что ты позволяешь мне увидеть, муж мой… Муж мой, – повторила она с видимым удовольствием. – Мне нравится, как это звучит.

Перрин заметил, что она не сочла нужным сказать, будет ли и сама давать ему знать, когда рассердится, но, исходя из предыдущего опыта, полагал, что это ему придется выяснять самому. Семейная жизнь – во всяком случае поначалу – не обещала быть легкой, но какое значение это могло иметь сейчас? Фэйли жива, и она рядом.

– Конечно, я всегда буду давать тебе знать, когда рассержусь, жена моя, – заверил Перрин.

Фэйли посмотрела на него так, будто не знала, как ей отнестись к сказанному.

О х, кузен Джаим, никогда тебе не понять девчонок, но со временем тебе будет все равно. Неожиданно Перрин осознал, что вокруг валяются туши убитых троллоков, а истыканный стрелами Мурддраал все еще бьется, цепляясь за жизнь. Юноша медленно повернул коня. Земля, насколько хватало глаз, была усеяна трупами – точно черное бугристое поле, поросшее оперенными сорняками. Стервятники уже кружили над полем, почуяв поживу, только воронов нигде не было видно. По словам Джайма выходило, что то же самое можно увидеть и к югу от деревни. Горы трупов и тучи стервятников. Но этого недостаточно, чтобы поквитаться за Диселле, Адору, маленького Пэта или… Ничто не может возместить такую утрату. Ничто и никогда.

Перрин сжал Фэйли в объятиях с такой силой, что она пискнула, но, когда он попытался ослабить хватку, удержала его руки.

Из деревни валом валил народ. Опираясь на копье, словно на посох, ковылял Бран, которого поддерживала улыбающаяся Марин. Дейз Конгар обнимала за плечи своего мужа Вита, шли рука об руку Гаул и Чиад с открытыми лицами. Уши Лойала устало обвисли, у Тэма все лицо было в крови, а Фланн Левин и на ногах-то держался лишь благодаря помощи своей жены Эдин. Ранены были почти все, но многих уже успели наспех перевязать. Люди все прибывали и прибывали – Элам и Дэв, Ивин и Айрам, Эвард Кэндвин, Хью с Тэдом – конюхи из "Винного Ручья", Бан, Телл и другие Спутники, ухитрившиеся-таки сохранить свое знамя. Подъехали Верин с Аланной, сопровождаемые Томасом и Айвоном. Старый Байли Конгар уже размахивал баклагой, в которой наверняка был эль, а то и бренди. Тут же были и Кенн Буйе, и Джак ал'Син в окружении своих многочисленных сыновей и дочерей, а также Раин и Ила, все еще державшие на спинах младенцев. Появились и вовсе незнакомые Перрину лица – не иначе как подоспевшие на выручку жители Дивен Райд. Детишки со смехом бегали под ногами у взрослых. Подошедшие развернулись веером и, обступив Перрина и Фэйли, образовали широкий круг. Они как будто не замечали мертвых троллоков и бившихся в агонии Мурддраалов – все взоры были устремлены на восседавшую на Ходоке пару. Над полем повисла тишина. Такая тишина, что Перрин занервничал.

Ч его они на меня уставились? И молчат, словно воды в рот набрали? И тут появились Белоплащники. Сверкающая сталью колонна по четыре, возглавляемая Дэйном Борнхальдом и Джаретом Байаром, медленно выехала из-за домов. Плащи воинов выглядели так, будто их только что выстирали и отгладили, и даже копья они держали под одним строго выверенным углом. Двуреченцы встретили их ропотом, но расступились и пропустили в центр круга.

Увидев Перрина, Борнхальд поднял руку в стальной перчатке. Звякнули уздечки, заскрипели седла – колонна остановилась.

– Дело сделано. Отродье Тени. – Байар скривил рот, но выражение лица Борнхальда не изменилось, он даже не повысил голоса. – С троллоками покончено, и, согласно уговору, я беру тебя под стражу как убийцу и Приспешника Темного.

– Нет! – воскликнула Фэйли и, обернувшись, сердито уставилась на Перрина:

– Что он несет? Какой еще уговор? Ее слова почти потонули в возмущенном реве двуреченцев:

– Нет! Не позволим! Златоокий! Златоокий! Не сводя глаз с Борнхальда, Перрин в свою очередь поднял руку, и выкрики постепенно стихли. Когда воцарилось молчание, он заговорил.

– Я обещал, что позволю тебе взять меня под стражу, если вы нам поможете. – Голос его звучал на удивление спокойно, хотя внутри нарастала холодная ярость. – Если поможете, Белоплащник! Где же вы были во время боя?

Борнхальд молчал.

Из толпы выступила Дейз Конгар, с Витом под боком. Муженек льнул к ней так, будто решил никогда больше не отпускать ее ни на шаг. Одной рукой она прижимала к себе бывшего на голову ниже ее супруга, а в другой держала острые вилы.