Восходящая тень

— Как, разве ты не знаешь? Впрочем, оно и понятно, ты ведь не вырос на наших преданиях. Так вот, согласно древним сказаниям, с самого начала Разлома Мира и до того дня, когда наши предки вступили в Трехкратную Землю, только один народ не нападал на нас и позволял нам брать воду на своей территории. Велика была наша благодарность, но теперь с этим покончено. Древоубийцы плюнули нам в лицо, и обет мира был нарушен.

— Кайриэнцы, — промолвил Ранд. — Ты говорил о Кайриэне, Авендоралдере и о Ламане, срубившем Древо.

— Ламан поплатился жизнью за свое святотатство, но некоторые, так же как Куладин, до сих пор считают, что никому, кроме айильцев, доверять нельзя. Отчасти поэтому Куладин так тебя ненавидит. Отчасти. Он не верит, что ты айильской крови, или, во всяком случае, делает вид, что не верит.

Ранд покачал головой. Морейн рассказывала ему о хитросплетениях Кружева Эпохи, Узора Эпохи, сплетаемого Колесом Времени из множества нитей человеческих судеб. Все взаимосвязано и взаимозависимо. Если бы три тысячи лет назад предки кайриэнцев не поделились с айильцами водой, Кайриэн не получил бы позволения пользоваться Шелковым Путем через пустыню и отростка Авендесоры в знак особого доверия. А не будь в Кайриэне саженца, Ламан не смог бы срубить Древо Жизни — рубить-то было бы нечего. Не возникло бы повода к Айильской Войне, и сама эта война никогда бы не разразилась. А значит, и он, Ранд, не был бы рожден на склоне Драконовой Горы, найден Тэмом и воспитан в Двуречье. И сколько в истории подобных моментов, определивших Узор на тысячи лет вперед? Одно ответвление может повлечь за собой тысячи и тысячи других, в корне изменяя Узор Эпохи. А он. Ранд, кажется, представляет собой ходячее ответвление, как, возможно, и Перрин с Мэтом. То, что они делали или, наоборот, не делали, посылало рябь по всему Кружеву, на годы и века вперед.

Он посмотрел на Мэта. Повесив голову и морщась от боли, тот, прихрамывая, с трудом поднимался по склону. Видать, Творец, не подумал как следует, иначе не решил бы возложить судьбу мира на плечи трех деревенских юнцов. Но я не могу сбросить эту ношу, мне придется нести ее до конца, чего бы это ни стоило.

Они подошли к низеньким палаткам Хранительниц Мудрости, и женщины нырнули внутрь, бормоча что-то насчет воды и прохлады. Мэт, которого буквально втащили в палатку, против обыкновения не артачился, даже не проронил ни слова — ему явно было по-настоящему плохо. Ранд собрался было войти следом, но тут Страж положил руку ему на плечо:

— Ты видел ее там?

— Нет, Лан. Увы, не видел. Но уж ты мне поверь, кто-кто, а она непременно оттуда выберется. Лан что-то проворчал и убрал руку.

— Остерегайся Куладина, Ранд, — предупредил он. — Будь начеку. Мне доводилось встречать таких, как он. Его гложет честолюбие, и он пойдет на все, чтобы удовлетворить свои амбиции.

— Аан’аллейн говорит правду, — подтвердил Руарк. — Драконы на твоих руках ничего не будут значить, если ты погибнешь прежде, чем вожди кланов узнают о них. Я позабочусь о том, чтобы, пока мы не доберемся до Холодных Скал, рядом с тобой всегда находилось несколько воинов Джиндо. Но Куладин может задумать недоброе, даже зная об этом, и Шайдо последуют за ним. А может быть, и не они одни. Пророчество Руидина гласит, что ты будешь возвышен теми, кто не нашей крови, так что, возможно, не только Куладин сочтет тебя всего-навсего чужаком из мокрых земель.

— Я постараюсь не поворачиваться спиной, — сухо отозвался Ранд. В легендах и преданиях люди всегда встречали исполнение пророчеств с благоговением и восторгом, но в жизни, похоже, все обстояло несколько иначе.

Когда они все-таки забрались в палатку, Мэт, успевший уже сбросить кафтан и рубаху, сидел на украшенной золотыми кистями подушке. Женщина в белом одеянии с капюшоном как раз закончила смывать кровь с его лица и принялась очищать раны на груди. Эмис, зажав между коленями каменную ступку, растирала в ней пестиком какое-то снадобье, тогда как Бэйр и Сеана склонились над горшком, где в кипящей воде заваривались травы. При виде Руарка и Лана Мелэйн скривилась и взглянула на Ранда холодными зелеными глазами.

— Обнажись до пояса, — отрывисто сказала она. — Раны на голове не кажутся мне слишком опасными, но выглядишь ты худо. Дай-ка взглянуть, что это тебя так скрутило.

Она ударила в маленький гонг, и в палатку нырнула еще одна одетая в белое женщина. Она несла серебряный таз, а через ее руку было перекинуто несколько лоскутков материи.

Ранд опустился на подушку, изо всех сил стараясь держаться прямо.

— Не стоит беспокоиться, — пробормотал он.