Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм

Бернон замер, будто поверхность воды в морозную стужу. Он даже не заметил, как я в один прыжок спрыгнула на пол и пнула его ногой под зад. Здоровяк с грохотом рухнул на пол, словно мешок с дерьмом, не чувствуя при этом ничего. Конечно, я знала ,чем для него обернется укол в нужное место. Тело расслабляется и в то же время натягивается словно струна. Никаких чувств. Ни рук. Ни ног. Вообще ничего. Все что оставалось делать Бернону, это уставиться в потолок. Он молчаливо слушал, как всего в метре от него прозвенели сто золотых монет.

– Не переживай, через пару минут все пройдет, – спокойно произнесла я, привязывая мешочек с выигрышем к поясу.

В таверне стояла тишина, будто кто-то умер. Даже обычным слухом можно было уловить, как потрескивают поленья в камине напротив входа в трактир. Недолго думая, я подняла свой дорожный плащ и направилась к выходу. Толпа посетителей тут же расступилась, освобождая путь. Больше мне нечего было делать в трактире.

***

– Бернон, ты живой?! Встать сможешь?! – обеспокоенно спросил Гавен у своего друга, когда посетители вновь оживились.

. Бернон до сих пор лежал на полу и растеряно смотрел в потолок.

– Кажется живой. Чертова девка, – ответил он, начиная потихоньку шевелить пальцами рук.

Оцепенение прошло так же быстро, как и появилось.

– Что она со мной сделала? – раздался рев здоровяка.

– Загнала кабанчика, – хотел пошутить Гавен, но увидев рассерженный взгляд Бернона тут, же пожалел об этом. – Это называется акупунктура. При воздействии на определенные точки человека можно снять боль или обезвредить…

– Мне плевать, как это называется и что оно собой представляет, – прервал его Бернон.

Здоровяк попытался встать, имея при этом не самый дружелюбный вид. Ни у кого в трактире не хватило духу, чтобы как-то прокомментировать произошедшее. Все быстро разбрелись по столам.

– Что ты там говорил про милость и скромность? – продолжил силач, когда поднялся на ноги и потер затылок, где еще остались кровавые следы.

– Даже в самом изысканном саду может появиться раздражающий сорняк, – тихонько ответил Гавен.

Он попытался осмотреть не большие, но глубокие раны.

– Это ее ты сорняком назвал? – удивленно воскликнул Бернон и откинул руку Гавена в сторону. – Она больше похоже на пожар, что сожжет весь твой дивный сад вместе с оградой и моим мужским самолюбием впридачу.

– Возможно, ты прав, – спокойно произнес Гавен. – Идти сможешь?

– Как-нибудь справлюсь.

Пошатываясь, здоровяк побрел обратно в угол трактира, где до сих пор никто не унес его обглоданные кости. Гавен сел напротив. Зажженные факелы создавали в этом месте причудливые тени, которые скрыли их от назойливых глаз.

– Мне не дает покоя этот символ, который был изображен на ее спине, – первым заговорил Гавен, ловя на себе взбешенный взгляд друга. – Где-то мне уже доводилось его видеть раньше.

– Это все, что тебя сейчас волнует? А как же золото? Тебя не удивляет, как быстро мы вновь остались без гроша?!

Гавен вскинул острую бровь и задумался. Пока здоровяк обдумывал, как уйти из таверны не заплативши, умник выводил пальцем на столешнице увиденные линии.

«Круг с семью витками посередине, которые уменьшались по мере приближения к центру. Интересно, что он может значить? И встретимся ли мы опять?»

***

– Наконец, свежий воздух.

Я вдохнула полной грудью. Было жаль единственную рубашку, но звон золотых монет очень согревал душу. Плащ скрыл дыру и укутал плечи. Я накинула капюшон на голову и направилась вдоль улицы в сторону дома Миори. Башенные часы пробили одиннадцать часов. В это время девушка обещала вернуться. Необходимо было поспешить, чтобы успеть к ужину.

«Хорошо, когда в чужом городе встречаешь доброго человека. Это дает надежду, что мир не настолько сгнил в корысти и злобе. Может лучик света озарит и мою жизнь, и она опять заиграет разноцветными красками? Было бы неплохо».

Я свернула на главную улицу Вердиктон и увидела, как с северной части города потянулся густой туман. Пришлось ускорить шаг. Дымка молочного цвета окутывала все, что попадалось ей на пути, будто страшное чудовище которое сжирало каждый дюйм мрачного города. На улице не было ни души, кроме меня и одной черноволосой девушки, которая почему-то стояла посреди дороги и смотрела в сторону надвигающейся стихии.

– Миори?! – удивленно воскликнула я, когда присмотрелась. – Какого черта ты здесь делаешь в такое время?!