Восходитель

Эверест 8848 м (вид с Севера)

Так подсказывало сердце

В апреле Миша получил письмо от Абалакова: он приглашал на Памир. Хорошую спортивную форму, набранную для гималайской экспедиции, лучше всего было «тратить» на больших высотах. Да и чем черт не шутит может быть, эверестовский выход когда-нибудь состоится, и тогда лишний высотный опыт будет отнюдь не лишним.

Пойти с Абалаковым было очень заманчиво. Чутье этого человека на рекордные стены поразительное! Но Миша остался на Кавказе. Он не мог бросить друзей, свою маленькую команду.

В новом сезоне Миша задумал совершить два рекордных восхождения по северной стене центральной вершины Шхельды и по северной стене Гестолы с дальнейшим траверсом Безенгийской стены.

Впервые Шхельду с севера прошел в 1936 году Фердинанд Кропф в паре с Петром Заричняком. Во время подъема связка попала в тяжелое положение: сорвавшийся камень ранил Кропфа в голову. Однако восхождение продолжилось и завершилось победой. Это был не самый трудный путь, зато он был пионерский.

Миша хорошо знал Кропфа как опытного инструктора, опекавшего после войны горноспасательную службу. Кропф был требователен к инструкторам, замечал Малейшую неопрятность, малейшую промашку: «Пришейте пуговицу», «Завяжите шнурок», «Почему вы носите каску, как авоську?» Громкие команды и четкий строй всегда ласкали его глаз и ухо.

К 1959 году центр стены еще не был пройден и смотрелся устрашающе.

15 июля Миша, Кадербеич, Шалва Маргиани, Игорь Полевой и разрядник Леонтьев, включенный в группу как фотограф, вышли на восхождение. Шхельда стояла засахаренная, как сдобный пряник. Жидкие облака белыми пятнами висели у ее макушек.

Пройдены трещины, бергшрунд, ледовый взлет. Начались плитообразные склады крутизной 60-70 градусов. Набрав по высоте метров шестьсот, альпинисты остановились на узенькой площадке под навесом, на которой можно было только сидеть, привязавшись к крючьям. В оставшееся до сумерек время Миша и Шалва обработали еще метров сто скал и навесили перила. О, эти изнурительные сидячие ночевки! Тело ноет от неудобного положения, расслабиться невозможно, голова устает упираться в натянутую вереку не знаешь, куда приклонить.

В полночь Миша поднялся. Лучше стоять, чем так спать. Минан, сказал Кадербеич, приляг на меня: тебе завтра много работать. Миша, наверное, никогда бы этого не сделал в другое время, но сейчас надо было хоть немного освежиться сном, ведь он, как, всегда, главный забойщик Он привалился к Кадербеичу и мгновенно заснул. Короткий целительный сон взбодрил его.

С первыми лучами солнца команда полезла выше. Час ушел на обработанный кусок. Дальше пошли мокрые, отвесные, местами нависающие скалы. Приятен водопад, когда им любуешься издали. Но когда он окатывает тебя... Два часа работал лидер под ледяным душем и совершенно выбился из сил: мышцы окоченели, цепкость исчезла, еще секунда и он бы сорвался. Забив крюк, Миша крикнул вниз:

Держите крепко, я отдохну.

И повис на веревке, как мешок. Подлез Шалико, сделал растирание, массаж. Озноб прошел. И снова вперед. Через сорок минут мокрого лазания лидер выбрался на крутую ледовую полку. По ней с рубкой ступеней восходители подошли к отвесной стене. И опять холодная ночевка, к тому же на льду. Одежда, мешки все мокрое. Не унять дрожащее тело, зубы щелкают, выбивая дробь. Альпинисты жмутся друг к другу, как собачата.

«А утром впереди десять метров труднейших скал. Обойти их невозможно. Крючья бить негде. Внизу Шалико забил в скалу ледовый крюк на случай моего срыва. Я начал подниматься и до половины стенки прошел хорошо, но устал и сорвался. Товарищи меня удержали. Я снова пошел вверх и снова сорвался. после такой ночевки что-то не лезлось. Только в третьей попытке одолел стенку».

За плитой находился выступ, от которого стена начинала чуть ложиться. Вот и вершинная башня. Уже не летели осколки льда и водяные брызги, грани скал были прочные, зацепок навалом, идти одно удовольствие.

К пяти часам вечера пятерка вышла на вершину. Впервые за трое суток появилась возможность провести ночь лежа.

Теперь - в Безенги, где был заявлен второй рекордный маршрут...

Гестола (безенгийская стена)

Три дня сидели под Гестолой, изучали режим; когда и где скатываются лавины и валится лед. Наметили путь подъема, места для отдыха. Стена была опасной. Лавины и лед гремели на ней беспрестанно. Двигаться можно было только ночью: Мише вновь захотелось заглянуть в самую пасть горного молоха...

«Все говорили: «Сумасшедший Миша!» Но все равно мы пошли. Леонтьев отказался.

19 августа вечером две связки Миша Кадербеич и Игорь Шалва начали подъем. Шли быстро, на Передних зубьях кошек. Надо было во что бы то ни стало до начала обвалов выбраться в укромное место под Навесом. Двигались по крутым зализанным фирновым желобам, пробитым лавинами и ледовыми обвалами. Стояла тихая лунная ночь.

«Работали до 9 часов утра. Поднялись под навес, установили палатку. Все теперь летело через нас. Целый день отдыхали, а вечером снова в путы.