Восхождение

С момента их последней встречи возле палаты Джиллиан офицер сменил вымазанную в объедках форму на свежую, но сам, по всей видимости, так и не нашел времени сходить в душ. Кали заметила хлебные крошки, запутавшиеся в его волосах и короткой рыжеватой бороде. Щеки Генделя покрывала колючая щетина, а под воспаленными глазами набухли мешки.

— Работал всю ночь? — спросила Кали.

— Сражаюсь за то, чтобы корабль остался на плаву, — ответил он. — Какой-то безымянный осел из наших дорогих сотрудников уже слил историю в Сеть. Мне звонят журналисты, представители школ, чиновники и взбешенные родители. Причем последние — хуже всего.

— Просто они беспокоятся за своих детей.

— Да, я понимаю, — кивнул он. — Но если узнаю, кто допустил утечку, клянусь, что вышибу из Академии под зад коленом.

Гендель распрямился в кресле и ударил кулаком по столу в знак серьезности своих намерений.

— Ты уже связался с Грейсоном?

Офицер неодобрительно покачал головой:

— Написал ему письмо, но ответа так и не дождался.

— Возможно, он просто не успел его прочесть.

— Какой прок оставлять номер срочного вызова, если ты по нему все равно недоступен? — огрызнулся он, но тут же извинился: — Прости. Приходится одновременно думать слишком о многом.

— Скажи, ты не хотел бы кое-что обсудить?

— Нет, — ответил Гендель, облокачиваясь на стол и обхватывая голову руками.

Кали молчала, терпеливо выжидая. Прошло несколько секунд, и офицер посмотрел на нее и тихо произнес:

— Возможно, нам придется исключить Джиллиан из программы.

— Да, я сама уже думала об этом, — сочувственно кивнула доктор.

Гендель вновь откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол, а затем, запрокинув голову, предался созерцанию потолка.

— А я подумываю о том, чтобы подать прошение об отставке, — сказал глава охраны, и его виноватый тон потрясал не меньше, чем суть произнесенных им слов. Кали показалось, будто рядом разорвался артиллерийский снаряд.

— Что?! — воскликнула она, — Ты не можешь уйти! Дети нуждаются в тебе!

— Неужели? — с сомнением в голосе вопросил он. — Вчера они нуждались во мне как никогда, а я подвел их.

— О чем ты говоришь? Пострадали только Ник и Джиллиан, и оба очень скоро поправятся. Ты все сделал как надо!

Мужчина убрал ноги со стола и наклонился вперед.

— Я облажался, — сказал Гендель, и в его интонациях прозвучала замогильная серьезность. — Надо было сразу, не задумываясь, применить станнер, как только я понял, что Джиллиан не собирается останавливаться. Но я медлил.

— А я думаю, ты действовал правильно, — заспорила Кали. — Вот если бы ты не задумывался над тем, что делаешь, тогда и в самом деле возник бы повод для беспокойства.

— Всем находившимся в кафетерии грозила опасность, — медленно выговаривая слова, пояснил он. — И каждая секунда промедления могла закончиться для кого-нибудь травмой. А то и похуже.

— Но ничего ведь не произошло. Значит, нет и повода казнить себя.

— Ты просто не понимаешь, — устало покачал головой Гендель. — Я поставил безопасность Джиллиан превыше интересов всех остальных детей, обучающихся в Академии. И на занимаемой мной должности подобное поведение — преступно. Меня тренировали справляться с критическими ситуациями, но я позволил личным чувствам одержать верх над долгом.

Кали не сразу нашлась что ответить, пытаясь переварить обрушившуюся на нее информацию. Она бы предположила, что все эти слова — только гиперреакция на стресс, но Гендель никогда не был склонен впустую сотрясать воздух. Значит, глава службы безопасности и в самом деле собирался уволиться.

— И чем займешься?

— Подумываю над тем, чтобы наняться к Грейсону в качестве частного инструктора для Джиллиан.

Внезапно все встало на свои места. Теперь Кали поняла, что ее другом движет не чувство вины. Во всяком случае, не только оно. Гендель беспокоился обо всех детях, задействованных в программе, но Джиллиан была особым случаем. Она куда больше нуждалась в его помощи, чем остальные. Ей требовалось больше времени и внимания. Потому он и привязался к ней куда сильнее. Может быть, это и было несправедливо по отношению к другим ученикам, но кто сказал, что жизнь вообще справедлива?

Джиллиан много значила для него. Гендель заботился о ней. Любил ее. И собирался любой ценой остаться в ее жизни, даже если для него это будет означать крах карьеры.

— Придержи свое прошение, — произнесла Кали, мягко погладив его по руке. — Совет Академии ведь может и не выгнать ее.

— Они не позволят ей остаться. И мы оба это понимаем.

— Скорее всего, так и есть, — признала она. — Но надежда есть всегда. — Ей вспомнилась ночная беседа с Джиро. — Если понадобится, я позвоню отцу.

— Отцу? — смущенно переспросил Гендель.

— Адмиралу Джону Гриссому.

У начальника службы безопасности удивленно отпала челюсть.

— Так Гриссом — твой отец?! Мне… я не знал.

— Я просто не слишком люблю об этом вспоминать, — произнесла Кали. — Джиро, наверное, единственный на станции, кому это известно.

— И что он сказал, когда услышал? — поинтересовался все еще ошарашенный Гендель.