Восхождение

Хотя нет, известнейший музей планеты был полон людей. Проходили мимо многолюдные экскурсии, посетители внимали своим поводырям по миру искусства, по их глазам было заметно, что пришли они сюда отнюдь не для галочки. Многие из «одиночек», замирали на некоторое время у тех или иных картин, погружаясь куда-то в только им данные миры. Каждый посетитель видел здесь именно свое, находил собственный луч божественного света.

В немом восхищении или даже вовсе впадая в транс, они шли и шли. Эрмитаж впитывал в себя впечатления сотен тысяч, а может быть и миллионов благодарных поклонников. Насыщенная атмосфера настоящего пира духа была сродни так называемой «намоленности» русских церквей. Состояния экстаза и трансцендентность весьма характерная для православной ветви христианства, зашедшей русской душе.

Надежда в свое время отдала должное напускной религиозности свежего адепта, объездив десятки монастырей и провинциальных храмов. Но не так часто она там ощущала некий прилив сил, ту загадочную атмосферу, которая характерна только для старинных православных церквей. Что бы там не говорили, но ни у католиков, ни у протестантов такого даже близко нет в помине. Там просто дома для молитв и торжественных месс, в них нет места сердцу и открытости духа. Они только для поклонения.

Женщина вспомнила маленькую церквушку в Полоцке и сидящую внутри неё, около входа, монахиню. Та уже не могла двигаться, но спокойно и ненавязчиво рассказывала об истории этой одной из самых старых церквей Белоруссии и Руси. И почему-то именно её хотелось слушать и слушать. Слова шли от сердца, плели замысловатые кружева, чтобы за вашими спинами выросли крылья.

Или небольшой храм в Боголюбово, где ей посоветовали прислониться к одной из стен неимоверно старинной церкви. В ней полным ходом шла реконструкция и сквозь побелку просвечивали те настоящие древнейшие лики, не обезображенные последующими наслоениями лжи, внизу виднелся раскопанный недавно археологами исконный пол, покрытый свинцовыми плитами.

От церковной стены неожиданно вместо холода на женщину пыхнуло настоящим жаром. Что это? Самовнушение, мистика, нечто иное, нами пока непознанное? Что люди оставляют в этих молитвенных чертогах в порыве высших чувств? И есть ли тут место материальному?

Духовная жизнь человечества составляет уже тысячи лет, и те люди, кто с легкостью отмахивается от неё так же жалки, как и религиозные фанатики. Надежда не терпела ни тех, ни других, но ей доставало сил и разума не погружаться глубоко в чуждые ей верования и учения. Хотя многие из её окружения подвергались модным соблазнам и уезжали за тридевять земель в поисках «Учителей». Обычно они возвращались выжатыми как лимон духовно и материально. И безо всякого блеска в глазах.

Нельзя просто верить, если человеку дан разум. Божий дар! Как можно, обладая таким инструментом, доверять сказкам, написанным давным-давно и некритически воспринятыми позже потомками. Представления неимоверно древних верований, волею судьбы сумбурно некогда записанных племенем семитских пастухов и составивших собственно так называемый Ветхий Завет не имеют никакого отношения к Сущему. Ими должна заниматься наука, а не церковники. Это было её глубокое убеждение. И потому Надежда сразу разворачивалась перед начётчиками. К сожалению, чем дальше, тем тех становилось все больше, что в итоге отвернуло её от церкви. Если в храме нет живой мысли, зачем он нужен? Дух святой все равно всегда с человеком.

— Как великолепно! Воистину пир духа!

Ягужинская повернулась на восторженный девичий отклик. Любава Битюкова, девушка Истомина даже в музей оделась с присущим ей прирожденным вкусом. Опытный дизайнер одежды мог оценить это сразу. Люба еще в их знакомство отказалась принимать наряды известного руководителя дома «Моды будущего», но от полезных советов более опытной модницы отнюдь не отказалась.

Было в ней нечто такое врожденное — чувство стиля и умение себя подать. Дворянская кровь сказывается? Или воспитание? Но отчего-то рядом с ней Надежда начинала ощущать себя отчасти неполноценной. Не самое приятное чувство, учитывая то обстоятельство, что в этом варианте Союза дама из будущего настоящая звезда.

— Спасибо, Любаша, что вытянула нас сюда. Давно хотела тут побывать. Пожалуй, надо сделать поездки в Ленинград более регулярными.

— Кроме музеев у нас еще есть театры, билеты можно купить прямо здесь, внизу, — хитро улыбнулась Битюкова.

— Проказница, но это же здорово! И где, скажи на милость, наши мальчики?

— Степан был в Греческом зале, а Геолог отошел позвонить. Он знает, что мы тут, должен нас найти.

— Хорошо, тогда пойдем, сядем куда-нибудь. Что-то от впечатлений у меня голова кругом.

Только на скромной скамейке Надежда обратила внимание на печальные глаза Любавы.

— Что-то случилось дорогая?

Было заметно, что гордая ленинградка вовсе не желает этого разговора, но ей все-таки пришлось из себя выдавить:

— За Колю беспокоюсь. Я ему говорила, что это страшные люди, у них везде связи. Просто так ему его выступление не простят.