Восхождение

Ну, посмотри на нас, Господи! Вот мы все 3/4 перед Тобой. Посмотри на этих солдатиков, только вчера оторванных от мам своих. Два года их будут мять и прессовать, бить и издеваться над ними. Пожалей их, Господи, и помоги. Посмотри на Костю и Степана, на Петра и двоих Александров 3/4 это же дети. Они любят пошалить, как дети, пошутить. Их игрушки весят многие тонны, но для них это те же игрушки. Как выжить им в этом жестоком мире без этих грубоватых шуток, без того, чтобы радоваться любой малейшей возможности пошутить да посмеяться. Не суди их строго, Господи. А Михалыч… Ведь это находка в любом большом деле. Такие люди работают, не жалея себя. Ведь он больной насквозь: и почки с камнями, и нога сломанная болит в непогоду, и сын его пьет, а внук ручку недавно сломал. И он все это смиренно носит в себе, Господи! Для кого он сейчас все это делает? Не для себя же… Все для людей. Все для детей этих людей.

Вот они перед тобой, Господи, люди, которых Ты дал мне любить и молиться за них. И даешь мне понять, что эта молитва неумелая угодна Тебе, нашему Отцу и Создателю. И если я всей своей грешной страстной душой жажду прощать и любить их, то как же Ты, Господи, принявший за нас смерть крестную, желаешь им Своего милостивого прощения.

Сейчас… В этот самый миг я готов умереть за них, за каждого из них. И если Ты хочешь, то дай мне сейчас, пока я в силе этого моего решения, дай мне мученическую смерть за них, ради их спасения.»

Стою в полной тишине. Абсолютно один во всем мире. Один на один с великой и непостижимой Любовью. И совершенно серьезно жду смерти… Если сейчас, в этот миг придет она в облике вполне конкретного человека, я не удивлюсь, только попрошу несколько минут для последней покаянной молитвы.

Я стою и жду смерти. И нет ничего ни во мне, ни вокруг 3/4 кроме всезаполняющей, всепрощающей, всемилующей Любви. Я мало что понимаю в этой жизни. Больше того, я почти ничего не знаю. Только вот сейчас, в этот миг, протянувшийся в вечность, я совершенно отчетливо понимаю, что мы все прощены. Все люди 3/4 все до единого 3/4 которые уместились в моей душе, все, кто хотя бы мимо проходил и запечатлелся в моей памяти, все, которых знаю с детства 3/4 «…всех православных христиан», которых объяла через меня эта безмерная Любовь! 3/4 прощены, потому что так пожелал Сам Творец прощения.

Стою в полном безмолвии и проживаю эту непостижимость. Где-то там, в моей бесконечной глубине частицы духа Господа моего, горит невещественным огнем моя нижайшая благодарность. Она не выплескивается наружу, а живет в центре моего безмолвия. Я боюсь пошевелиться, хотя тела своего почти не ощущаю 3/4 оно легко, как воздух. Боюсь неверным движением души разрушить это великое безмолвие тишайшей радости слияния с отеческой любовью Творца всего и вся…

Но вот потихоньку ощущение Присутствия тает. Я наполняюсь тяжестью, усталостью и легким сожалением. Приходят звуки, движения, тени и запахи. Я возвращаюсь в прежний свой мир. Только чувствую, что мы с ним изменились. Стало светлее.

Выхожу на улицу и иду мимо работающих людей. Горят прожектора. Кажется, рабочий день уже подходит к концу. Никто меня не тревожит, будто я невидим. Вот появились первые улыбки на лицах: меня приветствуют, утешают: не волнуйся, все хорошо. Действительно, все хорошо.

Заезжаю на один из объектов «малого строительства». Дивная природа этой местности разительно контрастирует с нравами, царящими среди здешних обитателей. Бывшие чиновники ЦК, министерств, нынешние бандиты и воры 3/4 таков местный социум. И если стареющие партократы ветшают в своих развалюхах и завистливо ворчат на процветающих более молодых соседей, то последние своей пассионарной наглостью все активнее давят на чинуш и вытесняют их с теплых мест.

В семье, для которой мои ребята воздвигают огромную пристройку к дому, все эти процессы происходят внутри. Юрий Семёнович, снабженец министерства и глава рода, пытается поучать своего дитятю Семена Юрьевича, Сёму, руководителя фирмы с явным криминальным уклоном. Это приводит к ежедневным ссорам, свидетелями которых становятся мои ребята. Юрий Семёнович пытается разделить с Сёмой также руководство строительством. Сначала мой Максим нервничал от двоевластия и противоречивых указаний, но потом научился использовать это в своих интересах. Когда, например, один спрашивает, почему договаривались ставить стены в два кирпича, а он кладет в полтора, Максим вместо изложения собственных соображений об экономии и ускорении работ говорит, что так ему сказал другой заказчик. Пока те ругаются, Максим заканчивает стены и переходит к перекрытиям.