Восхождение

Эрик внимал с большим интересом, все услышанное казалось колоссально важным и глубоким. Он и сам порой размышлял над подобными вопросами, читая научно-популярные работы ученых из разных областей знания. Происхождение Вселенной, самой жизни и, конечно, сознания были темами, которые его волновали, но которые не часто доводилось обсуждать: Сандра подобным не интересовалась, а Магнуса чаще сносило на эзотерику, нью-эйдж и прочую хрень. Поговорить на интересующие его темы Эрику было не с кем. Все, что сейчас рассказывал лейм, будоражило воображение и разжигало любопытство, но к чему он клонил, оставалось совершенно неясно, и это немного настораживало.

Повисшую в комнате тишину нарушила Софья. Кашлянув, она сказала:

– Значит, эволюция своего достигла: мы и вы разумны. Но я уверена, что прилетели вы к нам не просто так, а с конкретной целью.

Лейм улыбнулся, покачал головой.

– И да, и нет, Софья. Ты права в том, что установленный между нашими цивилизациями контакт имеет ясную для нас, леймов, цель. Ты права также и в том, что вы, люди, разумны. Не считать вас разумными было бы неверно, хотя многие события в вашей истории иногда вызывают стремление усомниться в этом.

Эрик тревожно поежился: блоки памяти леймов, похоже, обновились.

– Но в чем же я не права?

– В том, что считаешь нас тоже разумными, – Эрик и Софья недоуменно переглянулись, – а также в своем предположении, что конечная цель эволюции – разумность.

– Разве вы не именно это утверждали пару минут назад? – Эрик вступился за девушку не только из соображений видовой солидарности, но и потому, что таким же образом истолковал слова лейма.

– Вовсе нет. – Игорь Николаевич предупредительно воздел палец. – Важный момент: у эволюции нет конечной цели. Ее цель – развитие, движение, усложнение, а такая цель по определению не может быть конечной. Разумность – первая базовая ступень самосознания, но эволюция не останавливается на достигнутом, она вообще никогда не стоит на месте. Несмотря на сопротивление энтропии, разум усложняется, развивается и, если не возникает каких-либо препятствующих факторов, неизбежно достигает порога, за которым приобретает совершенно иную суть, становится чем-то другим.

– Иная форма? – предположил Эрик.

– Нет, иное содержание. За этим порогом уже нет разума, там нечто большее… там Лейм.

– Лейм? – хором переспросили земляне. Софья удивленно подняла широкие брови: – Я решила, что так называется ваша раса… разве нет?

Игорь Николаевич отрицательно покачал головой, медленно проговорил:

– Лейм – это то, во что превращается разум, когда переступает порог и совершает фазовый переход, резкий скачок вверх, восхождение. Мм… – Игорь Николаевич задумчиво побарабанил пальцами по столу, – «надразум» или «постментальность» были бы, вероятно, наиболее близкими по смыслу вербальными конструкциями в вашем языке, которые в определенной степени отражают суть этой формы материи. А наша раса… такое понятие, как «раса», давно уже стало для нас анахронизмом, но если вам так удобнее, то можете называть нас леймами.

Эрик взглянул на девушку напротив, на ее чуть скуластом лице застыло выражение задумчивого благоговения, взор внимательных карих глаз устремился куда-то сквозь стол, сквозь весь гипероник к безбрежным просторам космоса, в которых стало возможным немыслимое.

Эрик налил себе еще воды, вдруг очень захотелось пить. Мысли играли чехарду, то разбегаясь в разные стороны, то сбегаясь вместе. Слишком громадно, слишком колоссально, слишком… нечеловечески.

Пауза затянулась на несколько минут. О чем размышлял в это время лейм, можно было только гадать, но он сидел и рассматривал свои пальцы, то и дело с любопытством поглядывая на пребывающих в задумчивости мужчину и женщину. Потом поднялся из кресла, прошелся по комнате и остановился у одного из цветков. Нежные сиреневые лепестки зашелестели между его пальцев. На лице лейма застыло выражение восхищения, пока он любовался растением и наслаждался шелковистой мягкостью лепестков. Наконец он вернулся за стол.

Эрик исподтишка наблюдал за ним, поражаясь тому, насколько точно и естественно дается представителю цивилизации, прибывшей из иной галактики и находящейся на совершенно ином уровне развития, имитация человеческого поведения. Если они машины, то можно с уверенностью констатировать, что тест Тьюринга успешно пройден. Но вопросы по-прежнему терзали ум, слишком многое еще непонятно.

– Почему? – голос Софьи разрезал тишину, словно раскаленный нож масло.

Никто не потребовал пояснений, всем стало понятно, о чем речь. Лейм вздохнул, пристально посмотрел на девушку, перевел взгляд на Эрика.