ВОСХОЖДЕНИЕ

Из Катманду поступали воодушевляющие прогнозы погоды. Небольшое ненастье подходило к концу, и на следующие пять дней были обещаны стабильные метеоусловия. Стабильность, само собой разумеется, понятие здесь весьма условное. На вершине Эвереста сходятся воздушные потоки сразу из нескольких огромных речных долин, расположенных у его подножья. Днем температура воздуха растет, что приводит к повышенной влажности в предгорных долинах. К вечеру образуются облака, которые начинают медленно подниматься, и на вершине становится облачно и ветрено. Даже небольшие изменения погоды внизу могут привести к буре на восьмикилометровой высоте. Ад, шторма нам не обещали, но и обычные условия на Эвересте были не из простых. Мы знали, что быстро идти мы не сможем. Именно поэтому нами был запланирован еще один, пятый, высотный лагерь на уровне 8 500 метров.

Ровно в полночь 22-го апреля трое русских и шестеро индонезийцев при свете полной луны вышли из базового лагеря наверх. Выносливая индонезийская команда шла хорошо, и за шесть часов мы поднялись сразу во второй лагерь. Весь следующий день, 23-го апреля, мы отдыхали. 24-го апреля, оставив шерпов и второй состав индонезийцев во втором лагере, Башкиров, Виноградский, Мизирин, Асмуджино, Иван и я вышли к третьему лагерю. Индонезийцы были в хорошей форме, шли самостоятельно. Их не нужно было подбадривать или развлекать пустой болтовней. 24-го апреля на Южной седловине было очень ветрено. Я связался по рации с капитаном Рочади в базовом лагере и через него — с метеослужбой в Катманду. Там нас заверили, что, несмотря на ветер, серьезного ухудшения погоды не предвиделось. На следующие два дня метеорологи обещали уменьшение ветра. Было решено, что все участники останутся в третьем высотном лагере, а шерпы вернутся во второй. На спуске шерпов настоял Ana. Он еще раз заверил меня, что возьмет на себя установку пятого резервного лагеря в день штурма. 24-го апреля мы отдыхали в третьем лагере, а 25-го начали подъем и часа в три, а, может, в пять вечера достигли Южной седловины. Индонезийцы на этом участке использовали кислород. На седловину они поднялись в хорошей форме: в ясном уме, собранные и целеустремленные.