ВОСХОЖДЕНИЕ

Тим: Пройдя половину первых перил, я попал в затор. Насчитав перед собой человек тридцать, идущих наверх, я оглянулся. Мне было интересно, где Скотт. Я подумал тогда, что он, наверное, был на том самом месте, где до этого отдыхал больной Лопсанг.

Сэнди: Лопсанг, ты поднимался вместе со Скоттом? До вершины? Не после, а до?

Анатолий: Нет.

Сэнди: Шел с ним или хотя бы видел его?

Лопсанг: Нет.

Анатолий: Он не мог его видеть, потому что Скотт, как мне кажется, очень сильно отстал. Я Скотта тоже не видел, а он был мне очень нужен. Нужно было что-то решать. Иногда, конечно, обстоятельства сами за тебя решают. Но все эти вопросы — кто закрепляет перила, что со временем, с погодой, с самочувствием— их надо было обсудить. Я несколько раз пытался его дождаться, чтобы все выяснить. Мне многое было непонятно. Может, ему самому стало плохо. Скотт полагался на нас с Нилом, считал, что мы вместе справимся. Нила я встретил выше 8 500 метров, когда он пошел закреплять перила Когда же я наконец увидел Скотта ¹⁸, тот выглядел неплохо. Конечно, Скотт отставал от группы, но я не заметил, чтобы у него были проблемы со здоровьем... Да, перед тем, как Нил стал провешивать перила, мы с ним успели переговорить. Нил сказал, что он пойдет с Ангом Дорже, сирдаром экспедиции Роба Холла. Нил шел на кислороде, и я отдал ему свой запасной баллон, потому что ему предстояла тяжелая работа. На Южную вершину мы поднялись примерно... Нил, во сколько мы туда вышли?

¹⁸ Здесь Букреев описывает встречу, которая произошла над ступенью Хиллари . Анатолий спускался, а Скотт еще шел к вершине.

Нил: На Южную вершину я поднялся ровно в десять утра.

Анатолий: Никаких перил я там не увидел. Скотт мне говорил, что веревки наверняка закрепят шерпы, потому что это просто. Но никто не проявлял никакой инициативы. Тогда я сказал Нилу: «Подстрахуй меня, я пойду выше». Потом я увидел двух гидов Роба Холла, у которых была длинная веревка. Они пошли за мной.

Нил: На самом деле только один из них был гидом — Энди Харрис. Второй, Джон Кракауэр, был клиентом.

Анатолий: Но оба, как мне показалось, были сильными альпинистами.

Нил: Да.

Анатолий: А на очень простом участке мы не провесили перила, поскольку я решил, что это сделают те, кто шел следом. Мы быстро прошли это место и направились к более сложному. Еще один небольшой крутой участок был после ступени Хиллари, но в кошках и с ледорубом он тоже особой проблемы не представлял. Веревки у нас кончились, мы пошли к вершине и...

Нил: Толя, подожди. Здесь я остановился и взял веревку у Кракауэра, потому что из-за поднявшегося ветра я решил обработать этот участок.

Анатолий: Да, поднялся ветер.

Нил: Энди Харрис и Джон Кракауэр спросили, можно ли им обойти меня и пойти дальше. У них был на исходе кислород ¹⁹. «Хорошо», — сказал я и стал разматывать веревку. Она была ужасно длинная, метров сто, наверное. Мартин стоял ниже меня по склону. Я попросил его помочь мне и закрепить один конец веревки на станции, что он и сделал. Потом я стал подниматься наверх, но не успел я пройти и десяти метров, как веревка запуталась в камнях. Пришлось немного вернуться и подождать, пока Мартин не поможет мне ее распрямить. Дойдя до фирнового крюка, я пропустил через него веревку и пошел еще выше. На оставшихся сорока или даже пятидесяти метрах мне не удалось найти ни одной точки, где можно было закрепить веревку. Никаких крючьев у меня с собой не было, потому что мы были уверены, что все сделают шерпы. Раньше я считал, что в мои обязанности не входила забота о промежуточных станциях. Размотав веревку до конца, я стал думать, что делать дальше. Закреплять веревку на своем ледорубе мне не хотелось. Склон там был довольно крутым, и ледоруб мне мог пригодиться, если бы я поскользнулся на льду. Станции для страховки рядом тоже не было, поэтому я сбросил оставшиеся сорок метров веревки с гребня на Тибетскую сторону, чтобы кто-нибудь случайно не пристегнулся к свободному концу и не стал нагружать его. Потом я продолжил подъем и примерно в 13:25—13:30 вышел к вершине.

¹⁹ У Энди Харриса и Джона Кракауэра (оба — из «Консультантов по приключениям»), точно так же, как и у Бейдлмана, Фишера и всех клиентов «Горного безумия», было выделено на это восхождение по три баллона с кислородом. Этого хватало примерно на восемнадцать часов. К моменту разговора с Бейдлманом (около полудня) они расходовали кислород двенадцать с половиной часов.

Сэнди: Давайте уточним, кто во сколько поднялся на вершину.

Анатолий: Я был там в семь минут второго.

Сэнди: Так, Анатолий в семь минут второго. Думаю, что я достигла вершины около четверти третьего.

Нил: Я поднялся между 13:25 и 13:30.

Лин: Думаю, что я поднялась около половины третьего.

Сэнди: Значит, Лин поднялась на вершину в половину третьего...

Мартин: Я был с Нилом. Время не помню.

Сэнди: Мартин с Нилом...

Клев: Это Клев. Я поднялся на вершину примерно через полчаса после Нила

Ингрид: Значит, около двух дня.

Тим: Это Тим. Полагаю, что мы с Шарлоттой поднялись на вершину примерно в 14:20-14:25.