Восхождение

Один экскаватор самовольно покидает кучу мусора и срывается в сторону монтажного крана. Я бросаюсь за ним вслед. Догоняю и спрашиваю, кто дал команду? Ко мне подлетает знакомый по другим объектам крановщик Саша и, обдавая меня густыми винными парами, трясясь всем телом и каждой его частью отдельно, объясняет, что ему под гусеницы нужно набросать щебня, а то кран тащит по жидкой глине в траншею и может перевернуться. Я кричу экскаваторщику, чтобы быстрей помог и тут же вернулся на прежнее место работы. Меня же самого уже за руку влекут в сторону болота, в котором по самую кабину сидит «Дэтэшка». Подхожу к машинисту черного, как паровоз, Т-100 и прошу помочь вытащить из болота коллегу. Тот мрачно отказывается. Я взываю к его совести и прошу прийти на выручку другу. Тот отказывается, но в выражениях более изощренных. Наша перебранка продолжалась бы еще дольше, если б не появление Тихона, он бросается на машиниста Т-100, хватает его за грудки и хрипит ему в лицо: «Еще один, …стало быть, отказ … — и я тебя …нерадивый работник… лично закопаю тут, как ты, …ящер, четыре моих …прекрасных нивелира!». Машинист упрямо отрицательно мотает головой — и получает от Тихона размашистый удар по левой скуле и встречную звонкую затрещину по правой. Тихон спрашивает, не приобрел ли тот понимание? Вроде приобрел, сообщает механизатор, умело вправляя челюсть, и плетется в кабину. Тихон свирепо оглядывает поле боя, машет кулаком и обещает в случае отказа побить любое лицо, не взирая на лица.

Т-100 пытается вытянуть из глинистого болота «Дэтэшку», долго буксует, застревает и сам по самую кабину утопает в жиже. Я заворачиваю сюда машину с гравием и заставляю высыпать под гусеницы остальных двух бульдозеров. Тогда мы спариваем их тросом. По колено в грязи вчетвером растаскиваем толстенный трос и закрепляем на крюках спасаемой и спасающей пары бульдозеров. Разом взрыкивают дизели, выбрасывая в небо черные струи дыма. По очереди, одна за другой, машины дергаются, перекатывая траками гусениц тонны грязи. Сначала один, потом другой — утопленники выбираются на берег. Ну, слава Богу!

И тут я замираю. «Господи, прости меня, забывшего о Тебе. Помоги мне в этой суете. Здесь творится что-то ужасное. Люди обезумели. Техника обезумела. Помоги мне, Господи мой, Иисусе Христе!»

После краткой молитвы на мгновение устанавливается тишина. Серая пелена облаков разрывается, и яркий луч солнца изливает на меня поток мягкого света. Что-то происходит… Всё также работают и двигаются люди, тарахтят машины… Но изменяется всё, в первую очередь, я сам. В мое сердце снизходит покой. Я двигаюсь, даю команды машинистам, сигналю им, даю направление движения, задаю скорость, глубину погружения отвала в грунт — но при этом уже не впадаю в панику. Да и люди вокруг стали работать по-другому: дружно и слаженно. В первую очередь мы засыпаем болото глыбами схваченного цементом мусора. С сухого пригорка сгребаем сюда смесь щебня с песком, а сверху весь этот «бутерброд» закатываем растительным грунтом.

Откуда ни возьмись, передо мной появляется Тихон и орет мне в ухо:

— Нет, но ты видел, пацан, как дашь им в морду — сразу работать начинают. Ты вот что. Иди теперь к своим работягам на монтаж теплотрассы. А я здесь сам продолжу. Они у меня не забалуют! — потрясает он кулаком механизаторам.

Утопая в полужидкой глине, прыгаю с кочки на кочку. Только все мои ухищрения бесполезны, так как мои брюки по самые колени покрыты грязью, а в ботинках хлюпает глинистая жижа.

…Северный город на берегу реки. С теплоходов сходят туристы и просто приезжие. Все сразу направляются к древним соборам. Не всегда по желанию, но по велению древнего архитектурного строя, который ставит Дом Творца в центр всего жизнеустройства. Соборная площадь сияет золотом куполов, белым камнем, синим небом, объемлющим сверху все и всех. Отсюда, ветвями от ствола, расходятся мощеные улочки с каменными домами. Отсюда льется колокольный звон, утверждающий радость и восторг перед величием Творца всего тварного. Сюда устремляются люди на встречу с чудом единения детей с предвечным Отцом своим. Отсюда люди возвращаются в дома свои, неся в сердцах дары Духа Святого…

Работа у моих монтажников стоит. Они понуро ковыряют лопатами липкий тяжелый суглинок. Спрашиваю, в чем дело? Да вот, говорят, подошел какой-то дядька и сказал, что здесь кабель высокого напряжения. Он запретил работу экскаватора и требует пройти этот участок трассы вручную. Я проверяю по чертежам — нет кабеля. Говорю им, копайте смело, правда за нами. «Беларусик» опускает ковш, забирает грунт и вытаскивает на бровку. Снова погружает ковш, и в разломе грунта сначала что-то трещит, потом сверкает, а после вырывается облачко дыма.