Восхождение. часть 3

С начала 1959-го года, параллельно со строительством линий Единой Энергосистемы ВЭС, внутри Альянса создавалась электронная сетевая инфраструктура. В Европе частично использовались существующие линии связи, в СССР, странах Азии и Африки приходилось тянуть выделенные линии. Пока использовался телетайпный протокол, как наиболее широко распространённый на то время, и не требующий установки специальной дополнительной аппаратуры, но уже шла работа над другими вариантами сетевой связи, как в части «железа», так и протоколов.

Хрущёв помнил, что ARPANET в США начался с соединения линиями связи четырёх университетов — Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе, Стэнфордского исследовательского центра, Университета Юты, и Университета штата Калифорния в Санта-Барбаре. Он также помнил, что ему сказал академик Лебедев: «Чем больше ЭВМ будет объединено в сеть, тем больше будет её экономический эффект». На сессии Координационного Совета ВЭС в начале 1959-го года он предложил объединить в единую сеть все учебные заведения ВЭС, начиная с основных университетов, и далее, институты, а в перспективе и средние специальные учебные заведения. В течение 1959-60 гг линии связи соединили все основные университеты и институты Советского Союза, и часть зарубежных ВУЗов. Если в ARPANET первоначально были лишь 4 университета, то советская сеть в первые же два года объединила несколько десятков учебных заведений по всей Евразии (АИ).

Первоначально предполагалось, что пользоваться «электронной связью» будут в основном преподаватели и научные работники ВУЗов. Но для людей в возрасте, не связанных ранее с электроникой, это «шаманство» выглядело слишком сложным, и инициативу закономерно перехватили младшие научные сотрудники, аспиранты, а затем и студенты старших курсов.

Процесс замедлялся из-за банальной причины — дефицита компьютеров. Их пока ещё было недостаточно много, чтобы оснастить ими все ВУЗы, несмотря на все старания промышленности. Очень много ЭВМ шло в промышленность, и для военных.

Запуск в серию ЭВМ «Сетунь» немного улучшил ситуацию, но эта машина была слишком медленной и примитивной уже на тот момент. Она более-менее годилась для организации учебного процесса, и управления производственными комплексами, но делать на ней серьёзные расчёты было сложно. Зато её можно было без опаски «скормить» даже тем союзникам, которых руководство СССР не считало достаточно надёжными партнёрами.

Учитывая дефицит ЭВМ, разработчики сети сразу предусмотрели возможность подключения к ней «глупых» терминалов и работы в терминальном режиме. В качестве терминалов использовались телетайпные аппараты, сначала — самые обычные электромеханические. Но электромеханический телетайп был сложным и дорогим устройством поистине стимпанковского дизайна.

(как устроен классический электромеханический телетайп http://azbukametalla.ru/entsiklopediya/t/986-telegrafnye-startstopnye-apparaty.html)

Сделать его иначе, как в заводских условиях было почти нереально, а заставить сложный механизм работать как надо, при отсутствии опыта наладки — довольно трудно. С другой стороны, развитие электроники уже позволяло эмулировать генерацию нужного сигнала радиотехническими средствами.

По мере улучшения доступности радиоэлектронных компонентов, студенты и преподаватели начали всячески изощряться, эмулируя работу электромеханического телетайпа электронной схемой на дискретных элементах. Госкомитет по науке и технике объявил конкурс для всех желающих, на самую простую и дешёвую схему электронного терминала, удовлетворяющую единому техническому заданию. Приз был назначен весомый — 25 тысяч рублей. Его получили два студента МЭИ, сумевшие разработать очень удачную схему на дискретных элементах, которую затем специалисты «Научного центра» реализовали в наборе из нескольких микросхем малой интеграции (АИ).

Для простоты и единоообразия общения с ЭВМ и ЭВМ между собой специалисты ИТМиВТ разработали расширенную 8-битную кодировку, единую для СССР, Болгарии, и Югославии — с кириллическими символами, размещёнными после стандартного телетайпного набора на латинице (пятибитный код Бодо имел 79 символов). Основная сложность была не в приёме и передаче символов, а в их отображении и устройстве ввода информации.

Те, у кого был доступ к электрическим пишущим машинкам, паяли различные схемы присоединения и конверторы сигналов, свои для каждой модели. Все разработанные «народные» схемы публиковались в приложении к журналу «Радио» и регистрировались под международной лицензией ВЭС «Open Hardware» (АИ). Радисты, умевшие работать на ключе, изощрялись по-своему. Среди студентов ходил анекдот про радиста, который сделал терминал на 300 бод из электронной схемы, микрофона и кота, виртуозно модулируя сигнал путём обжатия кошачьего хвоста плоскогубцами. К счастью, это был только анекдот.