Восхождение человечества

Англии потребовалось сто лет, прежде чем идеалы Лунного общества воплотились в викторианской Англии. Самые простые вещи получили повсеместное распространение, а теперь они кажутся смешными, как викторианская открытка. Смешно думать, что хлопчатобумажное нижнее белье и мыло могли изменить жизнь бедноты. Но такие простые вещи — угол в железной печурке, стекла в окнах, выбор еды — значительно подняли уровень жизни и благополучия. По современным меркам, индустриальные города XVIII века были трущобами, но для людей переселение в дом ленточной застройки из сельского дома означало освобождение от голода, антисанитарии и болезней и появление множества возможностей. Спальня, на стене которой висит нравоучительный текст, кажется нам смешной и выспренной, но для жены рабочего это был первый опыт благопристойного поведения в частной жизни, отделенной от остальных. Вероятно, железная кровать спасла от родильной горячки большее количество женщин, чем черный саквояж врача, который сам по себе был тогда нововведением в медицине.

Описанные выше преимущества появились только благодаря массовому — заводскому — производству. Условия труда на промышленных предприятиях были ужасными — школьные учебники тут не обманывают. Но таковыми они остались с прежних времен: плохо оборудованные, тесные шахты и мастерские, жестокая система надзора над работниками. Фабрики работали по образу и подобию сельских кустарных ремесел, без малейшего снисхождения к тем, кто на них трудился.

Загрязнение окружающей среды промышленными отходами также не было чем-то новым. Шахты и мастерские точно так же загрязняли ее раньше. Мы привыкли считать экологические проблемы бедой нашего времени, но на самом деле безразличие к природе, к здоровью и благополучию людей проявлялось веками, приводя к ежегодным эпидемиям чумы.

Новое зло, с которым раньше человечество не сталкивалось, — это зависимость человека от темпа работы машин, мощь и энергия машин. Первое время рабочие жили по нечеловеческому графику, зависевшему от мощи воды, а затем пара. Нам сегодня кажется безумием (это и было безумием), что производители подвергались воздействию бившей из котельных мощи круглосуточно. Трудолюбие провозгласили основной добродетелью, а праздность — смертным грехом, поставив ее даже перед жестокостью и другими пороками. В воскресных школах дети выучивали наизусть слова:

Сатана обязательно придумает мерзость,
Которой займет руки бездельника.

Увеличение рабочего времени стало разрушительным и смертельно опасным для человека, но рост промышленной мощи открыл большое будущее. Мэттью Болтон из Лунного общества, например, построил в Бирмингеме металлургический завод, который являл собой чудо, потому что качество его металлоконструкций зависело от мастерства работников. Затем Джеймс Уатт построил паровую машину, главное божество среди машин, поскольку ремесленники сумели добиться такой точности изготовления деталей, что двигатель стал паронепроницаемым.

В 1776 году Мэттью Болтон, который очень гордился результатами сотрудничества с новым партнером, заявил Джеймсу Босуэллу (своему биографу): «Сэр, я предлагаю то, о чем мечтает весь мир, — я продаю энергию!» Прекрасная фраза — и верная по сути.

Понятие энергии было для науки новым. Оно возникло в ходе английской промышленной революции. Источники энергии существовали в природе: ветер, солнце, вода, пар, уголь. И вдруг перед человечеством встал вопрос: что объединяет эти источники энергии? Какие между ними существуют связи? Раньше никто не пытался решать подобную задачу, потому что наука не занималась изучением природы во всех ее проявлениях. Но современная идея переделки природы для получения энергии от нее и преобразования энергии из одной формы в другую стала передовой в науке. В частности, стало ясно, что теплота — это форма энергии, которая легко преобразуется в другие с фиксированной скоростью обмена. В 1824 году Сади Карно, французский инженер, глядя на работу паровых машин, написал трактат о «движущей силе огня», посвященный науке, которую мы сегодня называем термодинамикой — динамикой теплоты. Энергия стала центральным понятием в науке, а главной проблемой — определение единства природы.

Однако энергией интересовались не только ученые. Она завладела и мыслями поэтов, писателей, художников. Например, в литературе начала XIX века она стала источником вдохновения для романтического направления. Почему романтики интересовались промышленностью? Очень просто: новая идея природы как носителя энергии взяла их бурей и натиском. Пиком повествования в поэме Сэмюэла Тэйлора Колриджа «Сказание о старом мореходе» является буря, разрушающая безветренную тишь и освобождающая жизнь: