Восхождение Эль

До Эль донёсся неразборчивый гул. Присутствующие выясняли, кто, когда и зачем сказал про Турниковый туннель. Если много грумов из разных гильдий собираются в одном месте, мероприятие заканчивается полной неразберихой.

– А зачем наймастам действовать настолько нечестным способом? – спросил кто-то.

– Так мы официальному приказу не подчинились… – вздохнула Келли. – Уже пять лет, как игнорируем все их сборы. В грумгородах они нас достать не могут, поэтому ждут, когда наши ребята в верхний город выйдут.

– Мы подписали соглашение сто лет назад, – сказал Хобан. – Военные не трогают грумов, а за это мы каждый год отдаём десятину товара на нужды армии. Этот приказ о всеобщей мобилизации – незаконный. А военные – жульё. Соль у нас регулярно берут и ещё самых работоспособных членов гильдии от дела отрывают. Работать-то кто будет?

– У нас тоже руду берут бесплатно, – добавил возмущённо рыжий Ёрки. – И свой указ на штольню присобачили. До сих пор там висит, хотя и позеленел уже весь. А вот как вы умудряетесь мел военным продавать?

Вопрос явно адресовался меловому Дондару и прозвучал с немалой долей подозрения.

– Это сверх нормы, – ответил тот. – Десятину простого продукта мы и так отдаём.

Он замялся, но дело принимало нешуточный оборот, поэтому Дондар нехотя объяснил:

– Платят они за минералиум.

– Иди твою в соль рассыпанную, – выругался Хобан. – Я чувствовал, дело нечистое. Вы же объявили, что запасы минералиума в ваших рудниках исчерпаны?

– Это недавно открытое месторождение. Там мало. Поэтому – дорого, – объяснил Дондар. – А им сейчас нужно много. Больше даже, чем у нас есть.

Минералиум, редкий сорт мела, обладал свойствами, ускоряющими погружение в предсказательный транс имперских вайниров-шаманов.

– Война, – вдруг произнесла Келли. Это было то, о чём все думали, но не решались сказать вслух. – Будет война с Тумалой.

Повисла недолгая, но тяжёлая пауза, которую разорвал заботливый рык Хобана.

– Как там Ризи?

– Плачет, – вздохнула Келли. – Никак не успокоится.

– Значит так, – Хобан начал торопливо развивать свою мысль. Он совершенно не переносил, когда кто-то из его женщин плакал. – Я иду с Дондаром до меловых штолен, там спрячемся за товаром, который меловые привезут наймастам, а когда эти жулики придут его забирать, мы их схватим. И потребуем, чтобы нам в обмен на них выдали наших парней.

– Есть две проблемы, – в стройный план отца вмешался Дондар.

– Это ещё какие? – голос Хобана казался удивлённым.

– Во-первых, нам против военных не выстоять. Они нас скрутят на раз-два…

– Это да, – отец задумался, Эль представила, как он растерянно скребёт пятерней бороду. – Возможен и такой вариант. Но мы попробуем. А вторая?

Дондар поёрзал, потом нехотя произнёс:

– Ну, вы же знаете, чем всегда заканчиваются ваши встречи с отцом…

– О! У него ещё живы те два бочонка, которые мы оставили на следующий раз?

Видимо, Дондар кивнул, потому что голос Хобана стал заметно жизнерадостнее:

– Неужели, я не откажусь от доброй выпивки ради счастья дочери?

Что-то недоверчиво пробурчала Келли. Тут же в разговор вклинился неугомонный медный Ёрки:

– Вы про первую проблему-то не забудьте…

Потом все собравшиеся заговорили разом, и Эль в этом шуме вообще перестала разбирать что-либо. Пока до сих пор молчавший Генси Бернс, начальник гильдии серных, не произнёс тихо, но внушительно:

– Эро – мой сын, но… Обстановка напряжена до предела. Не играй с огнём, Хобан. Вспомни дарнов…

После этих негромких слов на всех присутствующих в одно мгновение упало предчувствие настоящей трагедии. Грумья отвага, основанная на убеждении, что под землёй они все в безопасности от глаз, ушей и рук императора, столкнулась с угрозой, ещё не совсем понятной и осязаемой, но уже нависшей над ними. То, что приближалось, должно вот-вот случиться.

***

Небольшой, но неплохо вооружённый конный отряд королевских наймастов появился у главной штольни соляного грумгорода ещё задолго до того, как солнце собралось садиться. Они расположились вокруг центральных ворот, украшенных большим гербом соляных – скрученным из проволоки мешком, тугим, плотно завязанным под самый верх. Мешок символизировал одновременно процветание ремесла и полноту жизни солеваров.

Люди, облачённые в тёмно-серые кожаные доспехи со знаком императора на плечах, действовали пока ещё отстранённо-вежливо – не торопясь, расседлали коней, так же враскачку напоили их и принялись деловито сооружать остовы походных палаток. Связывали деревянные решётки, натягивали на них сверху войлок. Они переговаривались между собой громко, но в голосах не слышалось агрессии. Наймасты хоть и красноречиво, всё-таки ждали приглашения.

Грумы следили за тем, как пришельцы разворачивают лагерь, с напряжённым недовольством. Разведчики, которых они посылали наверх, возвращались с тревожными новостями.

– Бары, – прошипел медный Ёрки Хобану. – У них целая свора баров. Дело плохо.