Восхождение язычника 3

Наконец мы завернули в закуток, где торговали людьми.

[1] Ба́харь (ба́хирь, бахо́ра, баятель) — рассказчик, сказыватель басен, историй, сказок в древней Руси. Чаще всего это были слепые старцы. Также означает: говорун, краснобай, рассказчик, сказочник; хвастун, бахвал.

[2] Коса-литовка, она же коса-стойка считается, что она массово появилась на Руси, после распоряжения Петра первого в 1721 году. Однако есть и более ранние упоминания о ней. Так же косу-литовку можно увидеть на миниатюре, изображающей месяц июль в сельскохозяйственном календаре монаха Вандельберта Прюмского (813-870 годы). А это значит она уже начинала распространение в 9 веке на территории.

Глава 24

Стоял целый ряд деревянных клетей, в которых сидели люди. Худые, грязные, изнеможённые, они смотрели на меня. В клетях наряду со взрослыми сидели и дети разных возрастов. Все одетые в обноски, а еще от клетей воняло. Будто рядом с загонами для животных, которые очень долго не чистили.

Когда я приблизился к одной из клетей, на меня сразу уставились десятки глаз. В этих взглядах была пустота и смирение. Большинство людей, сидящих в этих клетках, были сломаны, им было плевать на все. Внутри начало разрастаться чувство жалости, прикрыв глаза, я принялся выдавливать его из себя. Оно может мне только помешать, и сейчас, при покупке, и потом, в будущем.

Возле клеток наблюдался десяток человек вооруженной охраны, которые внимательно посматривали по сторонам.

Пока я вглядывался в продаваемых людей, к нам степенно подошел один из торговцев.

— Хороший товар, крепкие работники будут, — медленно заговорил он.

— Да какие же крепкие, ты на них посмотри, только дунь, они упадут, — с возмущением ответил Димитр.

— Это только так кажется, они с самого Полоцка дошли пешими, и никто не умер почти, так что крепкие, — настоял на своем торговец.

— Так откуда товар-то? — влез в разговор я.

— Из древлянских земель, там три селения отказались оброк заплатить, вот князь Олег их и продал. Часть в Киев отогнали, а я сюда, в Новгород, привел, — заметил торговец.

— А что только у тебя товар, других торговцев не вижу? — приподняв бровь, поинтересовался я.

— Ты прав, нынче у одного меня такой товар, — довольно произнес торговец. — А вам кто нужен? У меня и девки красивые есть, и мастера разные, да и прочие людишки, — и он направился к клетям, которые расположились чуть отдельно.

В них сидели более чистые и опрятные люди. Да и девки, сидящие там, были посимпатичнее.

— Что за мастера? — уточнил Димитр.

— О-о, разные. Есть коваль с помощниками, есть бондарь и кожевник, есть горшечник, правда, один, — перечислил торговец. — А вон тот отличные сапоги может делать, — указал он на неприметного мужчину.

— И какая цена у мастеров? — спросил я.

— Четыре шкурки соболиных или семь беличьих, могу на соль сменять, но не меньше чем за полмешка, обычный люд дешевле, — произнес торговец.

Я же бросил взгляд на Димитра.

— Да где же ты такие цены видел-то? — с возмущением произнес мой друг.

— Так это мой товар, какие хочу цены, такие и ставлю, или ты еще где видишь такой товар? — самодовольно произнес работорговец.

— А честной монетой это сколько выйдет? — вмешался я в разгорающийся спор.

— Это смотря какой чеканки, — хитро ответил торговец.

— Ромейской чеканки, — быстро ответил я. Не дав Димитру сказать и слова, за что получил укоряющий взгляд.

— Хм, — на секунду задумался торговец. — А, так и быть, по пять мастеров отдам, а остальных по две монеты в золоте.

— Да ты пьяный, что ли, меду хмельного али вина обпился, — с негодованием вскрикнул Димитр.

На что купец лишь раздраженно дернул себя за бороду.

— Да им цена деньгою не больше трех золотых монет, это я про мастеров, если ты не понял. Да и, опять же, они мастера только с твоих слов, а коли нет?

Дальше разгорелся жесткий спор за каждую монету между Димитром и работорговцем.

Я же прохаживался между клетями и всматривался в людей, пытаясь приметить тех, у кого взор был живой. Правда, они его прятали, стараясь не поднимать головы. Лишь пятерых таких я смог заприметить: троих мужичков и двоих баб.

Минут двадцать понадобилось, чтобы установить цену, которая устроит всех. За мастера три золотых и четыре серебряных, а за простого работягу одна золотая и пять серебряных. Мне в Щецине тогда примерно во столько же колчан со стрелами обошелся, сколько просили за обычного холопа.

— И кого вы будете брать? — потирал руки довольный торгаш.

— Всех мастеров, — четко произнес я. И начал проходить возле клетей, указывать пальцами на тех, кто мне приглянулся, в их числе была и ранее замеченная пятерка.

Охранники споро вытаскивали указанных мной людей и развязывали им путы на ногах, оставляя руки связанными.

В общем, вышло семь мастеров и десяток обычных холопов.

— Прошу, выкупите и мою семью, не пожалеете, — бухнулся один из холопов на колени, а следом еще двое.

— Показывайте, — рыкнул я.

— Вон они, — заголосили люди, пытаясь тянуться руками к оставленным семьям в клетях.

— Их тоже, — распорядился я.

Из клеток вытянули трех женщин и пятерку детей разных возрастов.