Восхождение язычника 4

Выйдя к противоположной стороне города, я с удивлением увидел, что здесь его защищает земляной вал пятиметровой высоты. На одной стороне деревянная стена, а здесь земляной вал, чудеса, однако.

Сам торг занимал отдельную площадь, кто-то торговал на самодельных столах, кто-то и вовсе на земле. Товара было много и разного, и из франкских королевств, и из Англии, да и из наших земель. Живого товара тоже хватало, в том числе и людей. Я присмотрел себе пару англичан, у меня все равно какой-то интернационал собирается, вот и пусть будут.

На торге мы встретили арабов, которые спокойно шествовали и осматривали товар.

— Неужто из Персии? — воскликнул Гостивит, тыкая в них пальцем.

— Не-е, это из Кордовского Халифата[1], — протянул Говша. — Нечего здесь персам делать, хотя, конечно, иногда забредают, но вот из Кордовы куда как чаще бывают купцы.

— Не слышал даже о таком, это где? — с интересом спросил я.

— Я слышал, что их страна расположена за землями франков, вроде как богатая, — поделился Говша с нами информацией.

— Богатая, говоришь, — протянул я, присматриваясь к арабам и делая себе зарубку в памяти.

После я нашел большую таверну, по типу той, что снимал в Новгороде. Снять мне ее пришлось почти всю, что влетало в пару серебряных в день. Дорого, но что поделаешь, не заставлять же всех моих людей ночевать на драккаре. Чисто, тепло, крыша над головой есть, да и пиво подают свеже сваренное, что еще уставшему моряку надо? Надо, конечно, женского внимания, но я решил обойтись без него. А своим внушение сделал о том, что ведем себя тихо и спокойно, никуда не лезем и ни к кому не пристаем, и по паре наглых морд прошелся кулаком, так как мне показалось, что они не особо слушают мои слова и вообще не впечатлились моей речью.

Распределив вахты на драккаре и выпив пару кружек пива, я завалился спать.

С утра, захватив мешок янтаря, я двинулся с Говшей и Хрериком на торг, за главного оставил Прокопа.

Расположились на земле, постелив кусок большой ткани, и на него аккуратно выложили янтарь.

За прилавком оказался Говша, сначала он был не особо этому рад, а после втянулся. Не Хрерика же ставить, он наговорит, а я языкам не обучен. Поторговать и поспорить я, конечно, люблю, но это больше от настроения зависит.

Торговля в первый день шла не особо хорошо, а вот на второй как будто прорвало. Правда, продажи шли не только за монету, обмен частенько встречался. Например, за пару кусочков янтаря был предложен гвоздь, здоровый, четырехгранный, немного ржавый, веса в нем было грамм триста, как можно было от такого отказаться? Вот и я не смог. Откровенный мусор, конечно, не брали, но на хорошие вещи соглашались. Да и с монетами тоже своя история была, как монеты местной чеканки, так и персидские дирхемы, других тоже хватало. Были монеты и очень старые, иной раз изображение на них стерлось, так что даже нельзя было рассмотреть, откуда пришла она, но золото есть золото, впрочем, как и серебро.

Еще я смог прикупить у местного кузнеца кой-какой инструмент и слитки железа. Кузнец собрался перебраться в Англию, так как там давали землю мастерам, а земля в Англии не чета местной, так что многие решились на переезд.

За семь дней мы распродали шесть мешков янтаря, можно было еще поторговать, но мне что-то надоело.

Вроде все шло прекрасно, и мы стояли на торге последний день, а с утра уже хотели отправиться в Волин.

Только не может же быть так просто и легко, надо обязательно вляпаться.

Под самый вечер к нам подошел мужчина с седыми волосами и бородой, язык не поднимался назвать его стариком, так как он был еще достаточно крепким, вот только у него вместо левой руки был обрубок по самый локоть. Его сопровождало двое молодых здоровых парней, то ли сыновей, то ли еще каких родичей.

Этот мужик мне сразу не понравился, было в нем что-то отталкивающее и противное.

Он внимательно всмотрелся в наш товар, а после перевел взгляд на напрягшегося Говшу, который мгновенно побледнел.

Старик что-то спросил, а Говша немного дрожащим голосом ответил и указал на меня. Все было как всегда, я уже за это время выучил пару слов. Да здесь и без перевода было понятно, что старик интересуется, чей товар.

Мужик не удостоил меня и взглядом, а после ткнул в Говшу пальцем и проговорил:

— Jeg genkendte dig, du er min slave, og du undslap.

Говша ничего не ответил, лишь крепко сжал губы.

— Что он сказал? — спросил я у стоящего Хрерика, который переводил хмурый взгляд с Говши на старика.

— Что он узнал его и он его сбежавший раб, — ответил Хрерик.

— А что делают со сбежавшими рабами? — решил уточнить я.

— Их убивают, — просто ответил Хрерик.

Вот это поворот.

— Тогда переведи этому старику, что Говша — мой родич, и он не может быть его сбежавшим рабом, так как он никогда не был рабом, и он, наверно, ошибся и перепутал, — медленно проговорил я.

Хрерик перевел мои слова, и старик впился в меня взглядом, а после, скривившись, ответил.

— Он говорит, что ты его обманываешь, и он еще не выжил из ума и узнал своего раба.