Восхождение к новой жизни (сборник)

Василий Викторович ушел на кухню, но что-то там долго копался, потом принес лекарство в чашке, подал, сел рядом на стул.

– Полегчало? – спросил участливо.

– Да, лучше.

– А может, скорую вызвать?

– Нет, не надо. Отойдет… бывает так…

– Тогда ты вот что, расслабься, а я буду замок новый вставлять.

Василий Викторович ушел, и слышно было, как он шумел в прихожей. Но Иван Иванович расслабиться никак не мог, страшно было при этих болях в сердце поднимать ноги, руки… Лежал напряженно, поглаживая рукою грудь, надеясь, что это успокоит.

Как он завтра пойдет на работу? Рубашек нет, а та, что на нем, уже не блещет чистотой, галстук один, красный. Нет, он не пойдет завтра на работу, возьмет выходной, напишет заявление и попросит Василия Викторовича отнести. Только категорически прикажет ему никому не рассказывать, что произошло. По большому счету вызвать бы полицию. Но это такая канитель. Лучше он не будет этого делать. А новый замок предохранит его от дальнейших покушений. Стерва и есть стерва. Обещала кое-что устроить – и устроила.

– А что это белое по всем комнатам разбросано? – вдруг спросил Василий Викторович.

– Мука, – слабо произнес Иван Иванович. – В муку меня хочет стереть.

– Она что, колдунья? – презрительно сказал Василий Викторович.

– Да вроде нет. А вот подруга у нее новая объявилась, какая-то колдунья, – задумчиво ответил Иван Иванович.

– Значит, белую смерть тебе пророчат. Ну и сволочи. Но ты не тушуйся, не бойся, слышишь. Главное – не бояться и еще «Отче наш…» читать. Моли Господа помочь.

Иван Иванович не ответил, но сам подумал, молиться надо… Грехи замаливать, просить благословения на дальнейшую жизнь. Новую жизнь. Да, у него должна начаться новая жизнь.

Заявление

Василий Викторович, как и обещал Ивану Ивановичу, с утра сразу пошел в БОТиЗ.

– Девоньки, – громогласно сказал он, – вот заявление от вашего шефа принес, оприходуйте.

– Что за заявление? – взволнованно спросила Мария Ивановка, почти выхватывая листок. – Без содержания? Что случилось? Василий Викторович, вы что, у него дома были?

– Да, был. И больше ничего не скажу. Кроме того, что он сегодня занят.

– Такого быть не может, – воскликнула Мария Ивановна, – чтобы он пренебрег работой и приличиями. Что-то случилось? Признавайтесь!

– Щучка ты моя дорогая, придет время, все узнаешь, – улыбнулся Василий Викторович.

– Я – Щучка, что вы себе позволяете? – возмутилась Мария Ивановна.

– Я пошутил, простите, ну, я побежал, – ретировался Василий Викторович. – Дела, дела. Валентина, я к тебе потом.

Он выскочил из БОТиЗа, почесывая голову. Вот бабы какие, быстро шум подняли. Нет для них секретов. Но он же выдержал натиск, выдержал. Только зачем Марию Ивановну Щучкой-то назвал? Прокол!

Звонок

Мария Ивановна не могла успокоиться. Она пойдет на преступление. Но заявление оформлять не будет. Сегодня нет никаких совещаний, и никто ничего не заметит. В случае чего как-нибудь отговорится. Или нет… она что, с ума сошла – нарушать инструкцию? Она встала кряхтя, правое колено болело, и пошла к начальнику БОТиЗа. Он, конечно, подписал заявление. Всякое в жизни бывает. Ивана Ивановича он очень уважал.

Мария Ивановна вернулась в бюро, но работать не могла. Ей мерещились всякие несчастия с Иваном Ивановичем. Главное – он решил разводиться с Веркой, и как бы ему из-за этого не стало плохо. Верка очень коварная!

Раздался телефонный звонок. Мария Ивановна торопливо взяла трубку и сразу услышала визгливый голос Верки:

– Я ему такое устроила… такое… мукой все обсыпала… смерть ему, смерть, рубашки, галстуки порезала…

– Ты что, с ума сошла? – гневно спросила Мария Ивановна.

– Материн сервиз к черту разбила, пусть теперь над ним плачет. Еще не такое сделаю. Предупреди его!

Раздались короткие гудки. Мария Ивановна положила трубку с сильно бьющимся сердцем. Все понятно: он дома, в квартире, обсыпанной белой смертью, да еще засыпанной осколками сервиза и разодранными рубахами и галстуками. У него же опять инсульт будет.

– Девочки, – плаксиво воскликнула Мария Ивановна, – такое случилось!

Все сразу повскакивали со своих мест и окружили ее.

– Расскажите подробно!

– Ой, не могу, не могу… она мукой… белой смертью… все обсыпала… разбила сервиз… рубахи разрезала, – взволнованно и сбивчиво стала говорить Мария Ивановна, махая руками.

– Мария Ивановна, – сказала Катерина, – прежде всего успокойтесь. Кто она?

– Стерва. Верка, жена…

Прошло несколько минут, пока Мария Ивановна успокаивалась с помощью корвалола, который дала предупредительная Катерина, и смогла все передать, что услышала по телефону от Верки. Все были возмущены. А что делать? Надо что-то делать!

– Я к нему не могу пойти, – чуть не плакала Мария Ивановна. – Он сразу подумает, что я навязываюсь. Валентина, может быть, ты сходишь, поможешь прибраться?

– Нет, что вы… я боюсь, – зашептала Валентина.

– Я схожу, – спокойно сказала Катерина. – Я его уговорю не волноваться и все приберу… Рубашки можно купить, галстуки – тоже…

– Катерина, спаси его, – взмолилась Мария Ивановна. – Господи, спаси его от инсульта. У него, наверное, опять давление подскочило…